Под открытым небом. Том 2. Александр Станиславович Малиновский

подойти. Не знал, какие это слёзы. Что значат? И Руфина не подошла к нему. Только встала из-за стола и молчала. Его предложение оказалось полной неожиданностью.

      Он молча прошёл мимо неё и тихо прикрыл за собой дверь. На другой день в той же комнате они, сидя за столом, тихо разговаривали.

* * *

      После недельного отсутствия она появилась на кафедре и ответила Бахраху согласием.

      Словно боясь, что уступит Ковальскому, сжигала за собой все мосты…

* * *

      Запоздало получив от Руфины страшное письмо, Ковальский бросился на переговорный пункт. Не дозвонившись, рванулся в Москву.

      …Александр нашёл её в институте. Встреча произошла на следующий день после того, как она дала согласие Бахраху на брак.

      Говорили мало. Оба плакали. Руфина навзрыд. Он молча, давясь слезами и стыдясь своей слабости. Не было ни обвинений, ни упрёков. Была общая беда…

      …Вернулся он из Москвы с потемневшим лицом. Суслов не на шутку перепугался: не заболел ли?

      От Александра крепко пахло спиртным…

      «Не пил же всю дорогу так, чтоб его было не узнать?» – качал головой Суслов.

      Выпив стакан водки, Ковальский лёг в постель.

      – Где красота и безоглядная любовь, там хаос. Что и требовалось доказать, – изрёк Суслов, отходя от кровати.

      – Иди к лешему, философ нашёлся…

      Ковальского мутило!

      Проспал он ночь и половину следующего дня. Из общежития не выходил двое суток. Спас Ковальского от прогулов Суслов. Своей рукой написал от его имени заявление на недельный отпуск без содержания. Жалко приятеля. Он искренне полагал, что так нельзя: «Мужику тридцать, а убивается, как первокурсник».

      XXI

      Теперь спасение Ковальского было, кажется, только в работе и в занятиях, которыми себя нагрузил. Вечером мчался в областной центр на курсы английского языка.

      Александр решил подготовиться к сдаче кандидатского минимума. С языком было проще, можно посещать курсы ещё и по субботам. Занятия по философии проходили только в будние дни. Он решил готовиться самостоятельно.

      Когда собрал всю необходимую литературу, на столе образовалась стопа не менее, чем из двух десятков книг. Философия когда-то была увлечением, теперь становилась, хотя и временной, но крайней необходимостью.

      Понимая, что наскоком всё не одолеть, призадумался над системой подготовки. Её Александр себе определил, как понимал, нелёгкую, но надёжную. Решил на все вопросы написать ответы. Каждый объёмом не более двух-трёх страниц с цитатами из первоисточников и ссылками на издания, из которых взят материал. Чтобы облегчить усвоение, решил обращаться только к тем публикациям, в которых, как ему казалось, наиболее доступно излагался материал. И только так, «начерно» пройдясь по всей программе, разобравшись в азах, засесть за основательное изучение по этому выверенному путеводителю.

      Он выполнил первую часть своего плана за полгода. На столе лежала пухлая общая тетрадь, вся исписанная мелким почерком. Он настолько освоился с первоисточниками и учебниками,