Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши. Сергей Довлатов

А что стриптиз?! Вырождается ихний стриптиз. В «Фанданго» подвизается мадемуазель Бубу. Раздетая девка, не больше. То ли дело мадемуазель Кики, оставившая сцену после замужества! Та была поистине обнаженной. И обе в подметки не годились мадемуазель Лили. Лили была совершенно голой!..

      «Рено» затормозил у помпезных ворот отеля «Невеста моряка».

      – Ну вот, – сказал Дебоширин, – приехали. Тут вам забронирован номер. Отдохните, примите ванну. К семи вас будет ожидать мсье Трюмо. Увидите его в пресс-баре. Трюмо – известный французский поэт, композитор, режиссер. Трюмо расскажет вам о бунинских архивах.

      – Мерси, – сказал Красноперов, – вы очень любезны.

      – Надеюсь, вам здесь понравится. Отличная кухня, просторные номера. Главное – обратите внимание на хозяйку.

      – Непременно, – сказал Красноперов, – мерси.

      – Ну, до вечера…

      10. Сновидение

      Лифт, тихонько звякая, остановился на площадке шестого этажа. Филолог отворил дверь. Принял душ. Заказал себе в номер омлет и бутылку кефира.

      В дверь постучали.

      – Как чувствует себя русский гость? – поинтересовалась хозяйка.

      Хозяйка была стройная, высокая и легкая – тень кипариса. Она стояла на пороге. При этом мчалась ему навстречу. Одновременно пятилась назад. А глаза ее – два ялика, две шлюпки, две пироги – звали Красноперова в открытое море удачи.

      Филолог якобы ринулся к ней. Сорвал одежду. Буйно кинул женщину в заросли папоротника. Могучими и нежными ладонями развел ее колени…

      – Мерси, – сказал Красноперов, – я всем доволен.

      – Не стесняйтесь, – произнесла хозяйка, – будьте как дома. Девиз нашего заведения – комфорт, уют и чуточку ласки.

      Женщина ушла, и Красноперов застенчиво опустил бедноватые свои ресницы.

      С улицы через распахнутые окна доносился шум толпы. Звенели крики мальчишек-газетчиков. Наводило грусть пение уличных артистов.

      На паркете вздрагивал зеленоватый отблеск рекламы хвойного мыла.

      Мой друг взволнованно шагал по комнате. Затем свернул ратиновое пальто. Сунул его под голову и заснул.

      По бульвару Капуцинов шел Уж. Он был в свитере и застиранных джинсах. Нарядные девицы, глядя ему вслед, кричали:

      – Рожденный ползать летать не может!

      – И не хочет, – реагировал Уж.

      Затем серьезно добавлял:

      – «Песня о Соколе» – далеко не лучшее у Горького. Как минимум – в художественном отношении. Если разуметь под художественностью комплекс средств, усиливающих эмоциональное воздействие на читателя.

      По этой единственной реплике можно было судить о высоком интеллекте Ужа. Однако девчонки игнорировали его замечание. И шли себе дальше, заворачивая на ходу все гайки.

      Уж грустно продолжал:

      – Какая разница – где твое место? В небе или среди холодных камней! Главное, чтобы жизнь твоя была украшена сиянием добрых побуждений. Благородные идеалы – единственное, что поднимает нас до заоблачных высот…

      И