Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши. Сергей Довлатов

привычки. Но все-таки он их боялся.

      Он рассуждал:

      – Как же так?! Твоя единственная жизнь, столь ясная, понятная, родная, – будет принадлежать другому человеку? А непонятная, загадочная и, мало этого, подозрительная жизнь другого человека вдруг отчасти станет твоей? И уже трудно этого человека обидеть, не обидев заодно – себя. И даже подарок нельзя ему сделать беспечно. То есть вручил и, как говорится, – с плеч долой. Э, нет! Купишь что-то, вручишь и себя же неестественным образом порадуешь… Загадка…

      Однажды Красноперов ужинал в знакомой профессорской семье. Старик-профессор расшалился, лаял, кукарекал. Его жена гостям подкладывала торт. Дочка меняла пластинки.

      Засиделись, взглянули на часы – половина третьего. Автобусы не ходят. Такси не поймаешь – суббота.

      Квартира большая – постелили филологу между роялем и стереоустановкой. Наутро поднялся Красноперов, выпил чаю, хотел уходить. И вдруг замечает – как-то странно дочурка поглядывает… Папаша косится… Мать, наоборот, опускает глаза… Короче, все не просто… И дочка в байковом халате, этак по-семейному… Как будто ждут чего-то… Может быть, совместных действий…

      В общем, удрал Красноперов. И больше в этом доме не появлялся.

      15. Разговоры

      (Продолжение)

      – Во Франции очень распространены инфекционные болезни, – многозначительно подмигнул Дебоширин.

      – В колчане Амура попадаются отравленные стрелы, – добавил Трюмо.

      Затем спросил:

      – А как с этим делом в России?

      – Венерические болезни изжиты, – отчеканил Красноперов, – нравственность повышается ежегодно.

      – Нашел чем хвастать, – проворчал Трюмо.

      – Здравоохранение в нашей стране достигло…

      – Пропаганда? – насторожился француз.

      – Господа, – вмешался Дебоширин, – не будем касаться политики. Вернемся к литературе.

      – Вы читали мои произведения? – спросил Трюмо.

      – Читал ли я ваши произведения? – замешкался Красноперов.

      – Напрасно, – вымолвил эссеист, – смею думать, они гениальны. В последние годы я занимаюсь фольклором… Фольклор, фольклор, как бы это перевести?

      – Фольклор так и будет – фольклор, – сказал Дебоширин.

      – В центре моей диссертации, – продолжил Трюмо, – лежит окулистический разбор сказки «Красная Шапочка».

      – Чуть подробнее? – заинтересовался наш герой.

      – Не выпить ли? – сказал Дебоширин.

      – Я выдвинул, – продолжал мсье Трюмо, – оригинальную идею. Я сумел доказать, что у внучки не могло быть красной шапочки. Известно, что красный цвет отпугивает волков. Недаром охотники пользуются заграждениями, увешанными красными флажками. Волк не решился бы съесть обладательницу красной шапочки. Отсюда – вывод. Либо там фигурирует не волк, а бык. Но это противоречит фабуле Перро. Либо волк был дальтоником!

      – Меня чрезвычайно заинтересовало ваше открытие, – произнес Красноперов.

      – В дальнейшем я намерен подвергнуть окулистическому разбору «Красное и черное» Стендаля.