Волк среди теней. Дэвид Геммел

вожак каннов.

      – Я Надаб, – сказал он, протягивая руку.

      Шэнноу наклонился и сжал его запястье.

      – Больше войны с племенем Зерна не будет, – добавил канн.

      – Это хорошо.

      – Очень плохо, – ухмыльнулся канн. – Они вкусные.

      – Что ж… Удачи вам, – пожелал Шэнноу.

      – Мы убили многих, Громобой. Ты думаешь, они убегут?

      – Нет.

      – И я тоже думаю так. Для нас – конец всему.

      – Всему всегда приходит конец, – сказал Шэнноу. – Почему не уйти на запад, подальше отсюда?

      – Нет. Мы не побежим. Мы – крови Льва и будем сражаться. У нас теперь много громовиков.

      Шэнноу достал из карману патрон.

      – Громовики стреляют вот этим, – сказал он. – Вы должны собрать их с убитых. Дай-ка мне свой пистолет.

      Он открыл обойму и по очереди извлек отстрелянные гильзы. Потом перезарядил пистолет и вернул его.

      Шэнноу дернул поводья и повернул мерина на запад.

      Канн проводил его взглядом, потом взвел курок и пошел назад к селению.

      5

      Шэнноу ехал на юг около часа, а потом повернул лошадь на северо-запад. Он не знал, сколько исчадий было перебито в эту ночь, но теперь его это не интересовало. Он бесконечно устал, и все его мышцы болели. Он протер глаза и продолжал ехать. Когда-то он мог находиться без сна трое суток. Но это время прошло. И час спустя он начал задремывать в седле. Валил снег, становилось все холоднее. Впереди виднелся сосняк, и он направил мерина туда. Спешившись возле купы молоденьких сосенок, он достал из седельной сумки моток веревки, старательно стянул их вершины вместе и туго связал, так что получилось нечто вроде остова шалаша. Двигаясь неторопливо, чтобы не слишком вспотеть, он набрал валежника и переплел его со стволами сосенок, пока не получилось подобие круглой хижины, открытой вверху. Затем он ввел мерина внутрь и навалил снаружи снега, создав плотные стенки, и только тогда занялся костром. Пальцы у него совсем онемели от холода, а снег валил все гуще, наращивая стенки его жилища. Когда костер разгорелся, он выбрался наружу, набрал еще валежника и нагромоздил его поперек входа. Начинало темнеть, и он почувствовал, что может позволить себе уснуть. Подложил в костер два толстых сука, завернулся в одеяло и лег.

      Издалека донеслось эхо выстрелов. Его глаза открылись, но почти сразу снова закрылись.

      Он проспал без снов четырнадцать часов и, проснувшись, увидел, что костер давно погас. Однако снег накрыл его приют плотной пеленой, и между одеялами ему было тепло и уютно. Он сел, раздул костер, достал из седельной сумки несколько овсяных лепешек и позавтракал, делясь ими с мерином.

      К полудню он был снова в седле и уже подъезжал к поселку. Его взгляду открылось дымящееся пепелище. Он повернул к холмам, держа пистолет в руке.

      Под вечер Шэнноу добрался до пещер и увидел трупы. Сердце у него сжалось. Он спешился. Женщины и дети племени Зерна лежали внутри пещеры, в смерти скованные морозом. Шэнноу заморгал и попятился. У самого