Ночь, сон, смерть и звезды. Джойс Кэрол Оутс

врачей.

      Очень серьезно. Кровоизлияние в мозг.

      Не очень серьезно. Дедушка «приходит в себя».

      – А бабушка Джесс в порядке?

      – Бабушка Джесс в порядке.

      Беверли заговорила утешающим материнским голосом:

      – Ты же знаешь дедушку, он никогда не жалуется на здоровье. И уж точно не захочет, чтобы его держали прикованным к дурацкой больничной койке. Он предпочтет поскорее вернуться домой.

      Она это выпалила на одном дыхании. И приготовилась услышать ответ: Мама, ну что ты несешь пургу? По-твоему, я ребенок, которому можно вешать на уши всякую лапшу?

      Но вместо этого Брианна смело выпалила:

      – Скажи дедушке, что мы его любим. Пусть поскорее поправляется и приезжает домой.

      Беверли как будто увидела поблескивающие слезы в глазах девочки. Все-таки я мать!

      Прошло семь часов и сорок минут, прежде чем Беверли вернулась домой к своему тверезому, судя по лицу, мужу и дочкам-подросткам, которые дожидались ее за полночь.

      Уайти после операции поместили в отделение интенсивной терапии, живого, но (все еще) в бессознательном состоянии. Прогноз «умеренно оптимистичный», состояние «критическое, но стабилизировалось».

      Как он выглядит? На себя не похож.

      То есть узнать его, конечно, можно. Но Уайти себя (вероятно) не узнал бы.

      Весь в синяках, изрядно потрепанный. На лице и на шее как будто ожоги. Он (по свидетельству полицейских) врезался на «тойоте-хайлендер» в отбойник, и подушка безопасности оставила следы ожогов.

      Жив. Папа жив!

      Мы его так любим.

      Сначала Беверли и компания, все пятеро детей, проводили мать до дому – семья должна быть вместе. Она уже падала от усталости, но при этом мозг оставался ясным, ярко освещенным, словно его промыли, превратив в инструмент устрашающей определенности.

      Она отчаянно нуждалась в отце. Они все, но она особенно.

      Без Уайти, этого надежного якоря, во что превратится ее жизнь? Он был якорем, на котором стоял и ее брак. Стив нахваливал и побаивался своего тестя. Без Уайти, без поддержки и одобрения обоих родителей семья Беверли, включая любимых детей, казалась ей (страшно подумать) недостойной.

      Ой, что она несет! Это все от усталости и страха.

      Она снова умоляла Бога: Сохрани жизнь отцу. Ну пожалуйста!

      На следующее утро, в 6:30, второпях покидая дом, Беверли заметила валяющуюся рядом с гаражом записку. О боже, от Вирджила.

      Видимо, прикрепил к двери, а ее отнесло ветром.

      ПАПА В ГОРОДСКОЙ БОЛЬНИЦЕ

      КАЖЕТСЯ, ЭТО УДАР

      ПОЧЕМУ ТЫ ОТ МЕНЯ ПРЯЧЕШЬСЯ, БЕВЕРЛИ?

      С ОТЧАЯНИЕМ И НАДЕЖДОЙ

      ТВОЙ БРАТ ВИРДЖИЛ

      Еще живой

      Эй! Я вам все объясню.

      Но как Уайти объяснит?

      Горло горит. Голос пропал. Ничего не видит. Глаза как будто забиты золой.

      А дыхание? Он вообще дышит?

      Кто-то дышит за него. Похоже на насильственное кормление. Такие звуки, словно в легкие загоняют воздух жуткие кузнечные мехи.

      Что-то произошло…

      …удар молнии.

      Смутно