Заповедник и другие истории. Сергей Довлатов

спросил Вольф.

      Я назвал Хемингуэя, Бёлля, русских классиков…

      – Жаль, – произнес он задумчиво, – жаль… Очень жаль…

      Попрощался и ушел.

      Я был несколько озадачен. Женя Рейн потом объяснил мне:

      – Назвали бы Вольфа. Он бы вас угостил. Настоящие писатели интересуются только собой…

      Как всегда, Рейн был прав…

Соло на ундервуде(Из записных книжек)

      Как-то сидел у меня Веселов, бывший летчик. Темпераментно рассказывал об авиации. Он говорил:

      «Самолеты преодолевают верхнюю облачность… Жаворонки попадают в сопла… Глохнут моторы… Самолеты падают… Люди разбиваются… Жаворонки попадают в сопла… Гибнут люди…»

      А напротив сидел Женя Рейн.

      «Самолеты разбиваются, – кричал Веселов, – моторы глохнут… В сопла попадают жаворонки… Гибнут люди… Гибнут люди…»

      Тогда Рейн обиженно крикнул:

      «А жаворонки что – выживают?!.»

      Да и с Вольфом у меня хорошие отношения. О нем есть такая запись:

Соло на ундервуде

      Вольф с Длуголенским отправились ловить рыбу. Вольф поймал огромного судака. Вручил его хозяйке и говорит:

      «Поджарьте этого судака, и будем вместе ужинать».

      Так и сделали. Поужинали, выпили. Вольф и Длуголенский ушли в свой чулан. Хмурый Вольф сказал Длуголенскому:

      «У тебя есть карандаш и бумага?»

      «Есть».

      «Давай сюда».

      Вольф порисовал минуты две и говорит: «Вот суки! Они подали не всего судака! Смотри. Этот подъем был. И этот спуск был. А вот этого перевала – не было. Явный пробел в траектории судака…»

      Дальше

      1960 год. Новый творческий подъем. Рассказы, пошлые до крайности. Тема – одиночество. Неизменный антураж – вечеринка. Вот примерный образчик фактуры:

      «– А ты славный малый!

      – Правда?

      – Да, ты славный малый!

      – Я разный.

      – Нет, ты славный малый. Просто замечательный.

      – Ты меня любишь?

      – Нет…»

      Выпирающие ребра подтекста. Хемингуэй как идеал литературный и человеческий…

      Недолгие занятия боксом… Развод, отмеченный трехдневной пьянкой… Безделье… Повестка из военкомата…

      Стоп! Я хотел уже перейти к решающему этапу своей литературной биографии. И вот перечитал написанное. Что-то важное скомкано, забыто. Упущенные факты тормозят мои автобиографические дроги.

      Я уже говорил, что познакомился с Бродским. Вытеснив Хемингуэя, он навсегда стал моим литературным кумиром.

      Нас познакомила моя бывшая жена Ася. До этого она не раз говорила:

      – Есть люди, перед которыми стоят великие цели!

Соло на ундервуде

      Шли мы откуда-то с Бродским. Был поздний вечер. Спустились в метро – закрыто. Чугунная решетка от земли до потолка. А за решеткой прогуливается милиционер.

      Иосиф подошел ближе. Затем довольно громко крикнул:

      «Э!»

      Милиционер насторожился, обернулся.

      «Дивная