Мой любимый глюк. Анна Алора

эволюции кое-что потеряли, но в целом вполне могли регулировать свои жизненные процессы.

      И не только свои, к слову.

      Утро настало неожиданно. Я проснулся оттого, что рядом глухо звякнул меч, с которым, как известно, я не расставался.

      Мгновенно вскочив, я понял, что рассвет уже близок.

      –– Основатели! Чуть не проспал, – в сердцах сказал я, и с благодарностью поднес к губам свой меч.

      Ведь всем эльфам известно, что портал лучше всего открывать на рассвете.

      Особенно для такого специалиста в этом деле, как я.

      Нет, как всякий высокородный, я примерно представлял сам процесс. И  фолиант помог, конечно.

      Но, сказать по чести, это был мой самый первый раз.

      Я быстро переоделся в странного вида одежды, которые тем же фолиантом были рекомендованы для путешествия в не магический мир. Непристойные, право слово. Обтягивающие, из плотной суровой ткани синего цвета штаны и нечто, весьма отдаленно напоминающее камзол, только без пуговиц и натягивающееся через голову. В приятных зеленых тонах. Ну, сапоги я менять не стал. Не стал, и все. Я без них как без меча.

      Поцеловал, как возлюбленную, с последней из которых я расстался не далее, чем месяц назад, свой драгоценный меч.

      Глубоко вздохнул, набрав побольше воздуха, и зажмурил глаза.

      И только тогда пробормотал уже навязшее в зубах заклятье, которое зубрил полночи.

      Пробормотал, и уже ни о чем не думая, сделал шаг вперед.

      В глазах потемнело. Голова закружилась. Меня перемалывало как в мясорубке.

      Как же я ненавижу порталы!

      Зоя и прошлое

      – Зоя, чего это ты застыла? – поторопила меня старшая медсестра. – Ах, девочка моя. Да ты ж чуть не спишь с открытыми глазами. Вон, красные какие.

      А я и сама чувствовала, что того и гляди засну. Правда, до сих пор спать на ходу, а тем более стоя, мне не приходилось.

      – Нет, Антонинванна, – я зевнула во весь рот, – Но пасаран! Не засну. Вот сейчас кофейку с запеканкой, и домой.

      Я села на неудобный стул в процедурной, который все время собиралась выкинуть. Понятное дело, собственность больницы. Но сколько можно терпеть неудобство на рабочем месте?

      Села, привалилась к прямой как шлагбаум спинке, и, представьте, стала отключаться.

      Веки мгновенно потяжелели, глаза закрылись, и даже запах бразильского растворимого, который мог мертвого поднять, не помог.

      Я только мотнула головой, и почувствовала, как она, бедная моя, упала на грудь. Но разве старшая даст пропасть своей любимой подчиненной?

      Я дернулась, закашлялась и открыла глаза. Обеспокоенная Антонина Ивановна с удовлетворением кивнула, и убрала подальше пузырек с нашатырем.

      Привела, что называется, в чувство. Терпеть не могу нашатырь. Впрочем, его запах мало кому нравится.

      – Зоя, да что с тобой такое? Я даже и не помню, чтобы тебя так срубило. Тем более на этом стуле, который ты терпеть не можешь, – удивленно сказала старшая и задумчиво так на меня посмотрела.

      А потом совершенно неожиданно спросила:

      – А ты заметила,