Дождь из высоких облаков. Сергей Алексеев

Эй, подъем! Время восемь! – попинал Илью по ноге. – Сейчас твои служащие придут! А посмотри, в каком ты виде! Стыд и срам.

      Все вокруг завертелось колесом.

      Илья разлепил веки – не проспался.

      – Я еще посплю…

      – Рабочий день начался, хрен ты моржовый!

      – Да?.. – Тот встряхнулся, стал искать очки.

      Иван сунул очки ему в руки. Тот подул на них, надел, огляделся.

      – Какой ужас… Я сейчас все уберу!

      Он попытался встать, но его заштормило – упал руками на стол и отвалился в кресло.

      – У тебя уборщица есть?

      – Есть…

      – Придет и уберет.

      Он замахал вялой рукой:

      – Нет… Увидит… Это несолидно… Я никогда не позволял себе опускаться… Я сэр Дюк, понимаешь?

      – Ну, сейчас ты не похож ни на сэра, ни на пэра…

      – В том-то и суть…

      – Ладно, сам уберу! – Иван сгреб каталог с окурками и бутылки, унес в туалет. Оттуда приволок ком туалетной бумаги. – Вытирай стол!

      Илья принялся размазывать пепел и коньячную лужу, Иван надел плащ.

      – Ты уходишь? – заморгал Илья испуганно и беспомощно. – И оставляешь меня… в таком состоянии?

      – Привыкай, не маленький. – И тут Иван плюхнулся обратно на диван. – Ё-моё… Надо же заявление писать.

      – Какое заявление?

      – По собственному желанию… Слово было сказано.

      Илья помотал головой:

      – Погоди… Ты что такое говоришь, Вань?

      – Вчера на меня Крикаль наехал…

      – Кто такой?

      – К кому вы с Надей приходили. – Иван пошел к двери, но вернулся с новой идеей. – Илюха, а ты на работу возьмешь?

      – Тебя? – наставил тот палец.

      – Меня.

      Илья засмеялся и погрозил ему:

      – Не возьму!.. Я Надю беру! А если взять и тебя, то вы тут опять начнете! Не потерплю!

      – А роман напишу – напечатаешь?

      – Роман напечатаю.

      – Поклянись!

      – Чтоб я сдох! А про что роман?

      Иван открыл дверь.

      – Про Надежду!

      Надежда со съемочной группой снимала сюжет в детском театре. Совсем маленькие, пяти-шести лет, дети танцевали взрослый танец. Получалось очень мило и притягивало взгляд. Оператор косился на Надежду, ждал сигнала остановить камеру, но его не было.

      Дети закончили танец и встали в исходное положение, устремив взоры на своего балетмейстера. И лишь тогда Надежда подала сигнал.

      Потом она брала интервью у женщины-балетмейстера.

      – …К нам приводят даже трех-четырехлетних детей, и я считаю, это оптимальный возраст для начала танцевального образования. Чувство ритма и ритмические движения, как и колыбельные песни, закладывают мироощущение. Разумеется, если эти ритмы имеют понятный, узнаваемый смысл и принадлежат к определенной этнокультуре. Языком танца можно объясняться иногда лучше, чем словом. Например, в любви, правда?.. Танцующий человек мыслит иначе, поскольку владеет не только словом, но и более выразительным инструментом, передающим чувства, – движением…

      Съемочная