Противостояние. Романы. Юлиан Семенов

Марафета! Прокурора! Марафета!

      Сударя прорвало – началась истерика.

      Когда Садчикову рассказали про звонок из прокуратуры – требуют взять под стражу Леньку Самсонова, – он хлопнул по столу папкой так, что подскочила телефонная трубка.

      – Перестраховщики, – сказал он. – Ни ч-черта не понимают!

      – Позвони к ним, – сказал Костенко. – Надо инициативу перехватить, потом может быть поздно, если он постановление выпишет.

      – Ну и ч-что я с ним б-буду говорить?

      – А ты с ним не говори. Ты с ним скандаль. Это иногда помогает. Особенно если правда на нашей стороне.

      – Т-ты же знаешь – я не умею с-скандалить…

      – Пора бы и научиться.

      – М-может, ты позвонишь?

      – Нет. Это надо сделать тебе. Ты – старший. Я готов идти вместе с тобой куда угодно, ты это знаешь. Но звонить надо тебе… Уважай себя… Уважай так хотя бы, как мы тебя уважаем…

      Садчиков позвонил в прокуратуру:

      – Послушайте, это С-садчиков говорит. Почему вы с-считаете нужным арестовать Самсонова?

      – Потому что имело место вооруженное ограбление кассы.

      – Х-хорошо, но при чем з-здесь Самсонов?

      – Он был там с бандой.

      – Н-ну был. По глупости.

      – Вот вы и докажите, что это глупость. И пререкания тут излишни.

      – Эт-то не пререкания, поймите. П-парня мы погубим, если его п-посадить. Он же верил нам. Он помог нам задержать бандитов…

      Следователь прокуратуры был старым и опытным работником. Он считал, что лучше и безопаснее перегнуть палку, чем недогнуть ее. Так он полагал и ни разу за всю свою многолетнюю практику не ошибся. Во всяком случае, так ему казалось. И не важна, по его мнению, степень тяжести преступления – наказуемое обязано быть наказано. А что принесет наказание – гибель человеку или спасение, – это уже другое дело, к букве закона прямо не относящееся.

      – Товарищ Садчиков, – сказал следователь, – мне кажется, не наше с вами дело корректировать законы. Они написаны для того, чтобы их неукоснительно исполнять.

      – З-законы написаны для того, чтобы их и-исполнять, это верно, – ответил Садчиков, – но их правильно понимать надо, если речь идет о спасении семнадцатилетнего человека.

      – Вы мне передовиц не цитируйте, я газеты сам читаю. Выполняйте мое предписание, а там разберемся.

      – Б-будет поздно потом разбираться.

      – Разобраться никогда не поздно.

      – Д-до свидания.

      – Пока. Когда вы его возьмете?

      – Н-не знаю.

      – Товарищ Садчиков, ваш ответ меня не устраивает. Я сейчас же позвоню комиссару.

      – В-валяйте.

      Садчиков осторожно положил трубку и снова выругался. И потом быстро поднялся и, не глядя на Костенко, выбежал из кабинета – к комиссару.

      Комиссар держал трубку телефона плечом, а руки у него были заняты ремонтом зажигалки. Он дымил папиросой, слушал сосредоточенно, хмуро и лишь изредка повторял: «Ну, ну, ну…» Починив зажигалку, он перехватил трубку рукой и, перебив своего собеседника, сказал:

      – Ерунду вы, милый мой, порете. Даже мне