Противостояние. Романы. Юлиан Семенов

мне будут мылить, а не тебе. Так или не так?

      – Так.

      – Ну и топай. А потом отоспись, на тебе лица нет.

      – Машину можно вызвать?

      – Зачем?

      – Леньку взять.

      – Что у тебя, оперативных нет?

      – Я за ним на оперативной не поеду.

      – Психолог.

      – П-приходится.

      – Что, открытую «чайку» прикажешь подать? Долго ты будешь на моем долготерпении играть, а? Дам тебе «Волгу» и поступай так, как тебе подсказывает здравый смысл.

      – Прошу р-разъяснить.

      – У самого зубы есть – поймешь, если понять хочешь.

      – Но я действительно не понимаю…

      – Ну и плохо, если не понимаешь…

      – Позвольте мне перепоручить это дело Костенко?

      – А это как хотите, – сухо ответил комиссар.

      – Р-разрешите идти?

      – Р-разрешаю, – снова передразнил его комиссар и осторожно подмигнул левым глазом.

      Успокоившись после истерики, Сударь поудобнее уселся на стуле и спросил:

      – Что вы мне предъявляете? И с кем я вообще имею честь беседовать?

      – Вам документы показать или, быть может, поверите на слово?

      – Москва словам не верит.

      – Это что, вы – Москва?

      Росляков засмеялся, а Костенко сказал:

      – Ну извини, Сударь, извини…

      – Моя фамилия Росляков, я старший инспектор.

      – А я – Костенко.

      – Звучит, прямо скажем, грозно. Только Костенко – не Олег Попов, мне бы еще и должность.

      – Начальник балетной школы.

      – Странно. Начальник – и вдруг занимается такой мелкой сошкой, как я.

      Садчиков изучающе разглядывал Сударя. Потом зло спросил:

      – Ну, в м-молчанку долго будем играть?

      – До конца.

      – Это к-как понимать?

      – Как угодно.

      – С Читой хочешь повидаться?

      – Не знаю никакого Читы.

      – Н-надо говорить «никакую», чудачок, – усмехнулся Садчиков. – Откуда знаешь, что Чита – мужик, а не мартышка?

      – По наитию определил.

      – В-веселый ты парень. За что Витьку убил?

      – Что?

      – Л-ладно, ладно, глазки мне не делай. Я спрашиваю, за что ты у-убил Витьку?

      – Да я никакого Витьки не знаю.

      – Ганкина не знаешь?

      – Не знаю.

      – Ш-шофера не знаешь?

      – Не знаю.

      – И Надьку не знаешь?

      – И Надьку не знаю…

      – А чемодан твой поч-чему у Ганкина в пикапе лежал?

      – Вот спасибо родной милиции! У меня как раз неделю назад чемодан сперли.

      – Ж-жулики?

      – А кто ж еще! Плохо вы с ними боретесь… Кривая преступности ползет вверх. Стыдно, милиция, стыдно. А невинных берете.

      – Невинный – это ты? – поинтересовался Росляков.

      – Я.

      Костенко сказал:

      – Ну извини, Сударь…

      – Я-то, может, извиню, а прокурор вас по головке не погладит.

      Росляков отпер шкаф и достал оттуда ботинки, изъятые у Сударя во время обыска. Слепок следа возле убитого