Противостояние. Романы. Юлиан Семенов

раз наоборот.

      – Мне не нужен адрес, да и вы толком его не помните, потом вы больны и поэтому не сможете со мной туда проехать, да?

      – Я ничего не понимаю.

      – Все очень просто. Я к вам приехал, мне нужен Ленька. Вы запоминайте, что я говорю, слышите? А его дома нет, и вы больны, а потому не смогли поехать со мной, точного адреса не знаете, да?

      – Вы хотите арестовать мальчика?

      – Я не хочу…

      – Но вас заставляют?

      – Вы запомнили то, что я вам сказал?

      – Да.

      – Пойдите выпейте воды…

      – Ничего.

      – Пойдите выпейте воды, успокойтесь и слушайте дальше.

      – Я слушаю.

      – И не вздумайте устраивать сцен парню.

      – Как вы можете так говорить со мной?

      – Могу. Если бы не мог, не говорил. Когда я уйду, попозже вечером возьмите такси и поезжайте в Звенигород. Скажите Самсонову, но так, чтобы Ленька не слышал, пусть до вторника он будет на даче. Пусть он ни в коем случае не возвращается в Москву.

      – Но у него в понедельник экзамен…

      – Вызовите врача – не мне вас учить. Со справкой поезжайте в школу. Ясно?

      – Да.

      – В понедельник вечером я зайду.

      – Боже мой…

      – Все будет хорошо.

      – Боже мой, боже мой…

      – Ну, нечего вам, Людмила Аркадьевна. Извините меня, но вы сами во всем виноваты.

      – Я знаю, – тихо ответила женщина.

      – Неужели такие нужны встряски, чтобы понять?

      – Я знаю, – повторила она, – я все сделаю, как вы сказали, не сомневайтесь. Чем я только смогу вас отблагодарить?

      – С ума только не сходите. До свидания.

      – До свидания. Спасибо вам. Огромное, великое вам спасибо.

      – Да ладно, господи, – рассердился Костенко и, не попрощавшись, ушел, совершив должностное преступление.

Эх, женщины, женщины…

      Садчиков вернулся домой поздно вечером. Загар его был, казалось, смыт – такой он стал бледный и серый. К тому же Садчиков оброс за эти два дня, и колючая щетина делала его лицо не по годам старым.

      Сняв пиджак, он прошел в ванную и долго мылся холодной водой. Потом так же долго вытирался шершавым полотенцем, глядя на себя в зеркало.

      «Я же седой, – подумал он. – Какая нелепость: седой, старый, а продолжаю считать себя молодым и с Валькой на „ты“».

      – Хочешь есть? – спросила Галина Васильевна.

      – Не очень.

      – Уже обедал?

      – Если бы…

      – Ляг отдохни. Я сейчас приготовлю кровать.

      – Ничего, я так…

      – Зачем же? Ложись по-настоящему.

      – А ты?

      – У нас тетя Валя. Мы смотрим телевизор. Интересный фильм, польский…

      – У них хорошие к-картины. Сейчас я переоденусь и выйду к т-тете Вале. Только минутку отдохну.

      «Надо пойти поздороваться с тетей Валей, – подумал он, – иначе старуха обидится и будет пилить за меня Галю. Но она сразу же начнет рассказывать про свои болезни, а я не могу, когда она талдычит о болезнях».

      Садчиков