Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

сплёвывал.

      Зашёл Суер.

      – Сорвался, значит, – печально сказал он. – Бывает. Ты на меня тоже не сердись. Голова кругом: Демон, Кацман орёт, Чугайло с бутылкой… я и накричал… нервы тоже…

      Зашёл и Кацман:

      – Да ничего особенного! Ну выпили бутылку! Чего тут стыдиться? Из капитанских запасов? Ну и что? Отдадим! Ты же помнишь, капитан в этот момент траву косил, которая вокруг бизани выросла, мы и решили не отвлекать! А стюард Мак-Кингсли? Он-то из каких запасов пьёт? Чем мы хуже?

      Лоцман был прав, но я всё равно не мог жить.

      Не хотелось пить и путешествовать.

      Стыд был во мне,

      надо мной

      и передо мной.

      Каким же он был?

      Большой и рыхлый,

      он был похож на кусок розовой поросятины,

      на куриную кожу в пупырышках,

      на вялое,

      мокрое,

      блёклое

      вафельное полотенце.

      Какой-нибудь рваный застиранный носовой платок или исхлёстанный берёзовый веник и те выглядели пристойней, чем мой недоваренный, недосоленный суп стыда… противный сладковатый зефир приторного гнусного стыда…

      Сссссссссс… чёрт побери!

      Тттттттттт… чёрт побери!

      Ыыыыыыыыыы… хренотень чёртова!

      Ддддддлддллядлдллд… бля… дддд… бля… ддд…

      Зашёл и боцман Чугайло. Заправил койку и долго смотрел, как я мучаюсь и содрогаюсь.

      – Вы, это самое, не сердитесь, господин хороший, – сказал боцман. – Капитан есть капитан. Я должен доложить по ранжиру. А как же, это самое, иначе?

      – Да что вы, боцман, – махнул я рукой, – не надо, я не сержусь.

      – А пахло от вас сильно. Я сразу понял – ромовый, это самое, перегар.

      – А от водки другой, что ли?

      – Ой, да вы что, господин хороший? А как же? От водки перегар ровный, так и струится, как Волга какая, а от рома, может, и помягче, но помутней и гвоздикой отдает.

      – Да? – немного оживился я. – Неужели это так? Есть разница?

      – Ну конечно же! Мы, боцмана, эту науку назубок знаем!

      И боцман Чугайло с великой точностью обрисовал мне оттенки различных перегаров. По его рассказам и была в дальнейшем составлена так называемая ТАБЛИЦА ОСНОВНЫХ ПЕРЕГАРОВ как пособие для боцманов и вахтенных офицеров. Она и заняла своё место в ряду таблиц, начатом великой таблицей Дмитрия Ивановича Менделеева. Приводим её краткий вариант.

      ТАБЛИЦА ОСНОВНЫХ ПЕРЕГАРОВ

      Водка – перегар ровный, течёт как Волга.

      Принят за эталон, от него уже танцуют.

      Ром – помутней, отдаёт гвоздикой.

      Виски – дубовый перегар, отдаёт обсосанным

      янтарём.

      Коньяк – будто украденную курицу жарили.

      И пережарили.

      Джин – пахнет сукном красных штанов

      королевских гвардейцев.

      Портвейн – как будто съели полкило овечьего помёта.

      Кагор – изабеллой с блюменталем.

      Токайское – сушёный мухомор.

      Херес – ветром дальних странствий.

      Мадера – светлым потом классических гитаристов

      школы