Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

изучая этикетку, – сейчас-сейчас, две минуты…

      – Сожрёт же всех, сэр, – шепнул лоцман.

      – Ну точно, – сказал капитан. – Из моих личных запасов. Видите, там в уголочке карандашом написано «СВ», я так пометил все свои бутылки. Интересно, кто же это мог быть?

      – Не могу знать! – гаркнул боцман, потом понизил голос и прошептал тихо-тихо-тихо, но я-то всё слышал, нюх у меня такой: – А вообще-то, догадываюсь, сэр. От них сильно пахнет ромовым перегаром-с, – и боцман указал на меня.

      Нет, он, конечно, не ткнул пальцем, попробовал бы он пальцем ткнуть, но указал всем телом и особенно полосками на тельняшке.

      – Он? – шёпотом удивился капитан. – Не может быть!

      – Разит, сэр, – развёл руками боцман. – Запах! Ромовый перегар!

      – Капитан! – снова встрял Кацман. – Ей-богу, ей-богу, не тяните! Видите, как он нахохлился? Заклюёт, задерёт, поверьте! Гляньте, какие когти.

      – Погодите, Кацман, – раздражился капитан, – пока что не до него, вы что, не видите? Я делом занят. А тот пускай пока посидит, какого ещё хрена?

      – Сэр, – настаивал лоцман, – поверьте…

      – Я занят! – членораздельно сказал капитан. – Приходите позже.

      В сильном раздражении капитан прошёлся по палубе, вдруг остановился против меня.

      – Дыхни.

      – Извините, сэр, – сказал я, слегка отодвигаясь. – Дыхнуть мне не сложно, но думается, что лоцман прав. Этот чёрный с крыльями дыхнуть нам может скоро и не позволить, надо бы принять меры некоторой безопасности…

      Демон мрачно молчал, только подрагивали его веки. Вдруг он приподнял крылья, полузакрыл поднебесной сферы, расправил, протряс и снова сложил на спине.

      Размах его внушительного пера, кажется, подействовал на капитана. Он слегка пригнул голову, но тут же выпрямился и сказал, подойдя ко мне вплотную:

      – С лоцманом пили?

      И тут Демон взревел, заклекотал, его страшные когти с такой силой вонзились в скалу, что камни затрещали и посыпались вниз лавиной. Он снова махнул крыльями, из-под которых вылетели громы и молнии и вонзились в мрачные воды океана. Грубые бараны волн белели в кромешной тьме под крыльями страшного тирана, они рокотали, рокотали и – ураганный порыв потряс вдруг весь фрегат и сам остров Демонкратию. Перекрывая гром бури, капитан кричал:

      – Вдвоём! Без меня!

      – Уерррр! – зарычал Демон, открывая наконец страшные ночные очи. – Ыеррр!

      Он захлопал очами быстро-быстро-быстро, сбивая со зрачков молочную пелену, и заквохтал вдруг, как тетерев, приглядываясь к нам и нашему фрегату: хто-хто-хто-хто-хто?

      – Авр! – ахнул он, начиная соображать. – Авр Ыоргиевич! А это – Уеррр-Ыеррр!

      В ужасе схватился он крыльями за лоб, потёр его – не бердит ли? – махнул ими и вранулся[15] прямо с места в поднебесье.

      – Уерр-Ыеррр! – орал он, улетая. – Авр! Авр! Уеррр-Ыеррр!

      Море утихло.

      – Улетел, – сказал старпом. – Что будем делать, капитан? Дело в названии острова. Демона больше нет, только Кратия осталась.

      – Ну и пусть себе. Пусть так

15

Такие глаголы указаны в пергаменте.