Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

и шелест,

      шлёп и гомон,

      тыканье пальцами,

      засаленные конфетки «Каракум», объедки пирогов с морковью, крики «тю-тю-тю» – всё это тянулось, вертелось и приплясывало вокруг капитана с ребёнком на руках.

      Всякий мало-мальски приличный член экипажа строил харю, надеясь такою харею младенца развлечь.

      Боцман же Чугайло скакал козлом, приставив ко лбу обгрызенные свои указательные пальцы:

      – Идёт коза бодучая!!!

      Без тени улыбки строгими серыми глазами рассматривал младенец нашу немытую публику.

      В этой всеобщей галиматье первым пришёл в себя наш тёртый старпом.

      – Поднять концы! – приказал он. – Отнять со дна грузилы и якоря. Подымите также чугунную рельсу, которую мы скидывали для усиления груза, а ту тыщепудовую гирю, которая усиливала рельсу, хрен с ней, можете не подымать!

      Матросы быстро выполнили указ, лёгкий бриз подхватил паруса нашего фрегата, и мы самым благополучным образом понеслись, как обычно, на зюйд-зюйд-вест.

      Старпом беспокойно оглядывался на остров, на котором ничего не было, и вид у него был тревожный, будто он чего-то украл.

      И действительно, если вдуматься в смысл дела, в поступке старпома было что-то преступноватое: обнаружил младенца, схватил, уволок. А если оставил сундук с деньгами, так уж надо было его оставлять, а не передоверять Вампирову.

      Спасибо, что лёгкий бриз быстро оттащил «Лавра» в сторону, да ведь и без тыщепудовой гири тащилось легче! Стал бы старпом раскидываться направо и налево тыщепудовыми гирями?! О, вряд ли! Старп чувствовал себя виновным.

      В скором времени остров, на котором ничего не было, растаял за линией горизонта.

      Младенец оглядел фрегат самым внимательным образом, осмысленно измерил глазом расстояние между мачтами, выпростал из-под одеяла ручонку, обвёл всё вокруг пальчиком и сказал своё первое слово:

      – Лавр!

      Подумавши, добавил:

      – Георгиевич!

      – Ну, едрить твои котелки! – закричали матросы. – Ну его к едрене фене! Какой смышлёный несмышлёныш!

      Сэр Суер-Выер всё ещё не мог прийти в себя, и мне пришлось взять на себя инициативу. Я поприветствовал малютку изысканным поклоном и сказал:

      – Господин Ю! Каким образом вы угадали название фрегата?

      Младенец трезво оглядел меня и отчётливо вымолвил:

      – Дураку ясно, что это не крейсер «Аврора». Расстояние между мачтами указывает, что это и не фрегат «Паллада». Остаётся одно – «Лавр Георгиевич».

      – Блестящее браво! – сказал я. – Позвольте ещё один, но, извините, не совсем скромный вопрос. Так вот, задолго до вашего появления на борту мы поспорили, какого рода буква «Ю». Хотелось бы узнать ваше мнение.

      – Можете меня развернуть, – сказал молодой господин.

      Мне стало неловко, и сэр Суер-Выер неодобрительно повёл плечом.

      – Ну, тогда я сам развернусь, – сказал младенец. – Гипотезу надо доказывать. Тут дело научное.

      Он развернулся, и все увидели, что в своё время я был неукоснительно прав.

      – Очень хорошо, – сказал мудрый Суер, – я проиграл в споре. Однако любопытно,