Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

хорошо провялились, и мы любили, бывало, выпить портеру и закусить вяленым гербом[10].

      Глава LI

      Порыв гнева

      Остров, на котором ничего не было, мы заметили издалека и не хотели его попусту открывать.

      – А чего его зря открывать? – ворчал Пахомыч. – На нём ни черта нету. Только пустые хлопоты: спускай шлюпку, суши вёсла, кидай якорь, рисуй остров, потом всё обратно поднимай на борт. Ей-богу, кэп, открытие этого острова – чистая формальность. Просто так, для числа, для количества, для галочки.

      – Для какой ещё галочки? – спросил Суер.

      – Ну это, чтоб галочку в ведомости поставить: мол, открыли ещё один остров.

      – В какой ещё ведомости? – спросил капитан.

      – Извините, кэп, ну это в той, по какой деньги получают.

      – Какие ещё деньги? – свирепея, спрашивал сэр Суер-Выер.

      – Рубли, сэр, – ответил, оробев, старпом. Он как-то не ожидал, что его невинные размышления насчёт галочки могут вызвать такой гнев капитана.

      Я-то давно уж предчувствовал, как медленно и неотвратимо где-то зреет гнев.

      Как змеёныш

                             в яйце раскалённого песка,

      как зародыш грозы

                             в далёкой туче,

      как клубень картошки,

                             как свёкл,

                             как женьшень,

      как образ

                             в бредовом мозгу поэта,

      совсем неподалёку от нас созревал гнев.

      В ком-то в одном из нас, но в ком именно, я не мог понять, хотя и сам чувствовал некие струны гнева, готовые вот-вот во мне лопнуть.

      – Рубли, сэр, рубли…

      – Какие ещё рубли? – ревел Суер.

      Старпом совершенно растерялся, он мыкался и что-то мычал, но никак не мог разъяснить, какие по ведомости получаются рубли.

      Уважаемый же наш и любимый всеми сэр расходился всё сильнее и сильнее, по лицу его шли багровые пятна и великие круги гнева.

      – Рубли! – хрипел он и не мог расслабить сведённые гневом мышцы.

      Очередной приступ гнева потряс его, спазм гнева охватил его, конвульсии гнева довели до судорог гнева, до пароксизма и даже оргазма гнева.

      – Рубли! Для галочки! Старпому! Немедленно! Прямо сюда! На палубу!

      Мы выволокли из трюма сундук с рублями, сунули старпому ведомость.

      – Ставьте галочку, старпом! Ставьте! Мы с вами в расчёте! Вы у нас больше не работаете! Уволены! Вот вам ваши рубли! Ставьте галочку!

      – Ой, да что вы, сэр! – совсем потерялся Пахомыч. Он никогда не видел капитана в таком гневе, и мы наблюдали впервые. – Поверьте, сэр, я ничего такого… я же не против… а насчёт галочки, так это я…

      – Галочки! – ревел капитан. – К чёртовой матери эту галочку! Вы уволены и списаны на берег.

      – На какой же берег, сэр? – уныло толковал старпом. – Придём в Сингапур, тогда…

      – Вот на этот самый, – приказывал Суер, – на этот, на котором ничего нет. Пускай теперь на нём будет списанный старпом! Давайте-давайте, не тяните! Считайте свои рубли, ставьте галочку – и долой…

      Задыхаясь от гнева, Суер спустился

10

Глава «Остров Гербарий» сильно пострадала в результате наводнения в Питере в 1983 году, хотя и находилась в это время в Москве*.

* Ввиду особой ценности каждого слова «Пергамента» редакция, используя последние достижения науки и техники, а также благодаря героизму своих сотрудников, сумела восстановить не только главу «Остров Гербарий», размытую в Москве питерским наводнением, но и главу «Ненависть», пострадавшую при прозотрясении. Полный текст глав см. в «Приложении». – Примеч. ред.