Екатерина Чубарова. Татьяна Алексеевна Коршунова

Макаровны, Екатерина поспешила вызвать приказчика. Ксенофонт Захарыч тотчас явился в столовую.

      – Соберите крестьян у крыльца.

      – Понял, барышня, немедленно скажу старосте. Я нынче, Екатерина Иванна, всю ночь думал… Нету у нас столько подвод, чтобы урожай в Петербург доставить. Даже хлеб весь не увезём.

      – Вы хотите везти провизию в Пьетробург? – вмешался Раффаеле.

      – Что в Петербург, а что на продажу, – ответила Екатерина.

      – Но Сан-Пьетробург далеко. Можно ли спрятать ближе?

      – А ближе негде прятать, ваше сиятельство, – сказал приказчик. – Ведь, ежели хранцузы пойдут сюда, они и к соседям заглянут, да и, не ровен час, Бежецк жечи начнут – тьфу, тьфу, сохрани Господи!

      – У вас тут частый лес, – намекнул Раффаеле. – Частый – лес. Где много дерева. Так можно сказать по-русски?

      – А вы предлагаете спрятать урожай в лесу? – спросила Екатерина.

      Ксенофонт Захарыч, Лиза и Аглая Макаровна дружно смотрели на герцога.

      – Французы не пойдут далеко-далеко в русский лес – там можно потерять себя. И жечь лес не станут. Не для того Бонапарте пошёл на Россию, чтобы сжечь её дотла. Знают ли хорошо ваши люди лес?

      – А как же, ваше сиятельство! – обрадовался приказчик. – Да они же все тут выросли, и не лес – болота все исходили! Да они тут каждое деревцо примечают!

      – Велите вашим людям найти в лесу места, куда трудно дойти. И там построить… Как вы называете дом, где хранится зерно?

      – Житницы! – воскликнул приказчик.

      – В самом деле, как я до того не додумалась? – произнесла Екатерина.

      – Вот барин! Вот спаситель вы наш! – всплеснул руками Ксенофонт Захарыч. – И в России не жили, а вперёд самив русскив смекнули!

      – Созывайте крестьян! – Екатерина встала, повесила салфетку на спинку стула. – Лиза, проследи, чтобы ящики перенесли в карету. И всё же, Ксенофонт Захарыч, отвезите долю урожая в Петербург. Так будет надёжнее и спокойнее.

      – Как прикажете, барышня, так и сделаем!

      Она вышла на крыльцо в одном платье. В ямках пузырились чистые лужи. Пахло холодом мокрого дерева. Дождь шумел тихо и ровно, под крышей звонко лились струйки. В жёлтой берёзовой роще ветви обвисли от тяжести промокшей листвы. Барышню встречало сонмище доверчивых и простодушных глаз. По лицам крестьян текло, волосы прилипли к их лбам, но они стояли перед благодетельницей и смотрели на неё – возвышавшуюся на жёлтом крыльце.

      – Я не продержу вас долго под дождём, – громко сказала Екатерина.

      Дверь в дом оставалась открытой. «Какая воля! Перед ней хочется пасть на колени и целовать руки», – думал Раффаеле на пороге.

      – Сегодня мы уезжаем, – продолжала она. – Уедет и Елизавета Андреевна. Я не знаю, когда смогу вернуться. Быть может, к вам наведается Александра Павловна, если всё обернётся лучшим для нас образом. Вы знаете, что французы подходят к Москве. Я сделала всё, чтобы спасти наше имение и облегчить вашу участь, если враги придут сюда.

      – Да вы не бойтесь, барышня! – послышались крики в толпе.

      – Мы