Екатерина Чубарова. Татьяна Алексеевна Коршунова

вы можете узнать вести от них, – Раффаеле приподнял ярко-чёрные полоски бровей.

      – Дверь, господа, затворите! Избу остудите! – крикнул голос смотрителя. Екатерина убрала ногу с порога.

      – Прошу вас, займите их, а я подойду к смотрителю. За вами они меня не заметят. Постарайтесь узнать, куда они едут и есть ли новости об Александре.

      Раффаеле прошёл в дом.

      – Могу ли я ждать за вашим столом?

      – Ради Бога, – ответил Сергей Степанович.

      Герцог подвинул стул и сел напротив генеральши и детей, закрыв собою смотрителя. Вера застенчиво хлопала сонными глазами, Евдокия Николаевна улыбалась. Костя, как мёртвый, не поднимал кудрявой головы с Вериных колен.

      Екатерина пробралась к смотрителю, закрываясь полями шляпки.

      – Вы путешествуете по России в такие опасные времена, господин герцог? – послышался за её спиной голос Евдокии Николаевны.

      – Я еду на войну, – ответил Раффаеле.

      Генерал окинул ироничным взглядом его тёмно-коричневый каррик с тройной пелериной, белые панталоны, заправленные в сапоги с каблуками, касторовую31 шляпу в руках с «квакерской» пряжкой, подбитую изнутри белым шёлком.

      – Хотите примкнуть к ополчению? – спросила Евдокия Николаевна.

      – Да. К о-поль-ченью.

      Веру насмешил иностранный выговор герцога. Она улыбалась, поглядывая на матушку.

      Городок окружали живописные высокие холмы, поросшие сосняком, ельником и низкими пушистыми кустиками – по-летнему зелёными и усыпанными золотыми крапинками. Погода налаживалась: синее небо с маленькими кучками облаков казалось здесь по-особенному сухим.

      Четверню запрягли – и Екатерина разместилась в карете рядом с голубиной клеткой, у окна. Стала ждать Раффаеле. По пустому двору, утоптанному копытами, гуляли смотрителевы куры, раскапывали лапками землю, выклёвывали дождевых червей.

      Наконец, он появился. На ходу надевая шляпу. Со связкой баранок на локте.

      – Ну что, сеньор Раффаеле?

      – Они едут в Сан-Пьетробург. Генерал сказал, что французы за сто вёрст от Москвы, а русская армия располагается сейчас у города Вья-зьо-мы.

      – Значит, они отступают. Нам следует ехать в Москву, чтобы встретиться с русской армией.

      Колокольчик зазвякал в такт лошадиному шагу.

      – А что Александр? Они получали известия о нём после двадцать шестого августа?

      – Они ничего не знают о судьбе подпоручика, – Раффаеле покрутил большим и указательным пальцем. – Я сказал, что знаком с их сыном. Они не получали вести о нём.

      – Не знают? Он не написал к ним, что ранен? Верно, и друзьям запретил писать. Узнаю́ подпоручика Ильина.., – Екатерина вздохнула. – А вы не рассказали им?

      – Вы не дали мне право.

      – Вот и хорошо. А отчего семье генерала долго не дают лошадей?

      – Они не едут на почтовых. В Москве нет лошадей. Все покинули город. Ильины приехали ночью и не нашли свободных комнат. Они всю ночь провели на станции, не спали.

      – Почему же они не поехали в

31

из бобрового фетра.