Екатерина Чубарова. Татьяна Алексеевна Коршунова

Чубаровых и спросил позволения взять Екатерину на прогулку с Биатриче и Джулиано.

      – Вам не надобно спрашивать, сеньор Раффаеле! – ответила Александра Павловна. – Катя поедет!

      Желание дочери она не брала в расчёт. Но Екатерина и сама тянулась к Раффаеле, как к целительному источнику.

      Они отправились в Летний сад. Старики Чубаровы лишь сопроводили дочку – и уже спешили от неё отделаться. Повстречали знакомых и присоединились в беседке к игре в вист.

      Екатерина и Биатриче, гуляя рука об руку, прятались от солнца под белыми зонтиками. Раффаеле и Джулиано шли позади. Прохладный ветерок шелестел кронами высоких лип. В листьях весёлым щебетанием перекликались птицы. Из-за бурых стволов, словно бывшие когда-то живыми, а теперь закованные в мрамор, выглядывали замершие в разных положениях фигуры античных богов. Биатриче останавливалась возле каждой статуи:

      – Смотрите на Вакха в венце с виноградной гроздью! Глаза – как живые. Как будто скульптор лепил его с портретов из твоей семейной галереи, Джулиано!

      Джулиано смеялся:

      – Полно, Биатриче! Он уродец с отколотым носом!

      – Почему уродец? – Екатерина хмыкнула в нос (хорошо, не слышали маменька и покойный месье Шапелье). – Это же искусство.

      – Если бы вы увидели наши скульптуры в парке Казерта…

      – Что ж… Верю. А кем были ваши предки, сеньор Джулиано?

      – Род отца идёт из Рима, но имеет греческие корни. А донна Сибилла – истинная неаполитанка.

      По берегу Лебяжьей канавки они дошли до пруда, усыпанного лилиями на плоских листьях. В прозрачной воде били хвостами карпы, а по искрящейся ряби волн плавали белые лебеди.

      – Смотрите, какое чудо! – Биатриче подбежала к зелёной решётке над крутым спуском.

      Джулиано снял шляпу, чтобы ветер случайно не унёс её в воду, и присел на корточки. Стал подсвистывать птицам.

      – Давай их кормить, Джулиано! На набережной я видела торговцев panelle27! – Биатриче махнула себе за плечо. – Пойдём искать!

      Она оглянулась на Раффаеле, спрашивая живыми серо-голубыми глазами, можно ли пойти, – улыбнулась с детской радостью и побежала по дорожке к набережной Мойки. Белое платье с розовой лентой под грудью и светло-коричневый фрак скрылись за стволами и зеленью лип.

      – Они совсем не видели детства, – Раффаеле улыбнулся им вслед.

      Он предложил Екатерине руку опереться – она осмелилась лишь коснуться его чёрного рукава слабыми пальцами.

      Каменная дорожка огибала пруд. Дамы под зонтиками ловили взгляд герцога. Его чёрные волосы из-под фетровой шляпы сияли ровным блеском, глаза флиртовали с солнцем. Глубокий цвет их таял, расходясь от зениц тёмно-огненными лучиками.

      Знакомые лица узнавали mademoiselle Чубарову. Она то и дело спотыкалась о камни, и рука её в белой перчатке скользила под локоть Раффаеле. Кофейный шарфик едва не потерялся, зацепился за липовую ветку.

      Статская советница Шамшева шла с дочерью навстречу. Девица прятала нежное кокетство в притворно-застенчивой игре ресниц.

      – Катрин!

27

булочками (неап.)