Тонкий холод. Книга баллад. Сергей Ильин

– но за всю жизнь и дня в ней не живет.

      Не это ли с Санкт-Петербургом и случилось:

      там неживым как будто все жилье сдано,

      да, видно, ими до сих пор не заселилось,

      точно жильцам в догадку, от кого оно?

      Любые чересчур возвышенные чувства

      несовместимы с человеческим теплом:

      здесь скрыта сердцевина всякого искусства,

      и Люцифер обмахивает нас своим крылом.

      Гигантского того крыла в нас дуновенье —

      величия и равнодушья к богу смесь —

      то самое и вызывает вдохновенье,

      которое на нас находит только здесь.

      Для смертного ему нельзя не подчиниться,

      но можно смысл его хотя бы осознать,

      а как на наших судьбах это отразится,

      нам, к счастью, не дано и близко даже знать.

      И сделку с дьяволом расторгнет наша вера —

      она пришла к нам не сегодня, не вчера —

      что это город все-таки не Люцифера,

      а Пушкина, как и великого Петра.

      Болезненный силлогизм

      В земной и духовной жизни

      уже испокон веков

      учитель всегда в ответе

      за судьбы учеников.

      Свободен в игре ребенок,

      но где-то близко отец —

      и кто, как не он, решает,

      каков у игры конец?

      Бывает: отец и рядом,

      однако недоглядел —

      и случай жизни ребенка

      до срока кладет предел.

      Но есть и обратный случай:

      когда отец далеко,

      а детям в бурях житейских

      и радостно, и легко.

      Вот этот второй сценарий —

      на вид он неба светлей —

      одних отличает только

      истинных учителей.

      Их ауры после смерти

      воистину таковы,

      что волосу не позволят

      с близкой упасть головы.

      Нам это кажется тайной,

      но здесь природы закон —

      и Высшее торжествует,

      Низшее ставя на кон.

      Примеров я знаю немало,

      а лучший из них – буддизм:

      не шло от Будды насилье,

      дальше – простой силлогизм.

      В душе о нем каждый знает:

      знает – и странно молчит,

      будто незримая кара

      за ним на часах стоит.

      Но там, где хоть йота страха,

      истины нет и следа —

      здесь тоже закон природы,

      что действует в нас всегда.

      Однако нужно закончить

      щемящий тот силлогизм,

      началом коему служит

      обыкновенный буддизм.

      Достанет пролитой крови

      за Новый один Завет

      любую реку окрасить

      совсем в чужеродный цвет.

      Нет подле бога страданья,

      и пролитой крови нет —

      нашептывает нам сердце

      на тот силлогизм ответ.

      Тролль и зубная боль

      Как из пещеры на свет всходит тролль,

      так посещает зубная нас боль.

      В небо желает тролль мельком