Тонкий холод. Книга баллад. Сергей Ильин

лицом, но блаженно урча,

      что отступила зубная та боль,

      я и начну постигать ее роль.

      Все в ней пойму, только дайте мне срок,

      а как аванс – эти несколько строк.

      Ад и рай

1. Порок и добродетель

      Мрамором вырезан в людях порок,

      а добродетель, она – как дымок.

      Неба граница она и земли —

      и потому вечно тает вдали.

      Часто нам слиться хотелось бы с ней,

      чтоб не отбрасывать больше теней.

      Но не достигнуть заветной черты:

      все остается в пределах мечты.

      Только от прожитой жизни сюжет —

      он мало-мальски походит на свет.

      Он не отбросит и слабую тень:

      мир бытия – вечно длящийся день.

      В нем и почил пресловутый порок,

      как только минул его земной срок.

      Значит, воистину каждый из нас

      богоподобен и здесь, и сейчас.

      Все, что нам нужно, у нас уже есть:

      больше благой и не может быть весть.

      Правда, угодно капризной судьбе,

      чтобы прообраз бессмертный в себе

      видеть и щупать нам было нельзя:

      к Высшему всходит такая стезя.

      И бескорыстия так идеал

      вечных страданий источником стал.

      Плотью и кровью творится сюжет,

      в коем с тенями сливается свет.

      Мучаться нужно на этой земле,

      плод же мучений – он как бы в нуле.

      То, что он есть, образует наш рай:

      может, другого и нет, так и знай.

      То, что навеки он – спрятанный клад,

      рай обращает мгновенно вдруг в ад.

      Так и живем мы: в раю и в аду,

      точно по тонкому движемся льду.

      Но зато некуда нам и упасть —

      неотделима от целого часть.

      Эти лишь двадцать, но спаренных строк

      вам принесут максимальный оброк:

      больше живой теологии в них,

      нежели в книгах толстенных иных.

2. Посещение больницы

      Вновь я сижу у окна все того же больничного холла,

      что мне стал слишком знаком по болезни любимой жены.

      Вижу деревья в окне. А сквозь них – просветленное небо.

      Бледные в нем облака, точно время, неслышно плывут.

      Слышу, как рядом со мной практикант говорит с пациенткой.

      И все ответы ее в свой анкетный заносит листок.

      Голос спокоен и тих у той женщины. Хоть всем и ясно,

      что к ней вернулась опять побежденная было болезнь.

      Слева окно от меня. А пространство больничное справа.

      Это – как рай и как ад. Хоть и громких боимся мы слов.

      Слева – пространство и свет. И деревья: там царство природы.

      Вечно нас манит туда. Но недолго бываем мы там.

      Вот вам наглядный пример: вдоль дорожек больничного парка

      много скамеек стоит. Большинство в благодатной тени.

      Кое-какие из них даже роз куст, разросшийся пышно,

      боком колючим склонясь, целомудренно тронуть готов.

      Кажется – можно сидеть на такой вот скамейке чудесной

      минимум