Немецкая лирика / Deutsche Lyrik. Антология XX века. Антология

на Север.

      Ухнул вопль. И дальше эхом улетел.

      Mondfrost / Лунная изморозь

      Её непорочность в облачении жёлтом —

      Медленно плывёт она высоко над нами.

      Больше никогда не встретятся взгляды наши

      В ненависти и страсти. С вершин холодных

      Следуют за ней суслики, медленно отставая.

      Ты, ребёнок, бросаешь в неё цветок астры —

      И попадаешь в лик. Он отлетает от её ланит.

      Там, наверху, нет надежды на то, чтобы встретить любовь.

      Pompejanischer Abend / Вечер в Помпеях

      Напевает кто-то? Дикие пчёлы

      Рыщут в расщелинах стен.

      «Красное вино, белый пирог —

      Освяти их, старый мой Бог!»

      Я предавался грёзам, замыкался.

      Я следовал священным заветам.

      Вот состарился мир, прибавились годы.

      О горном вине, о белом хлебе грежу.

      Стоят столбы без шатра,

      Лунный свет остужает лоб.

      На страже образа зубило и резец

      Лежат на мраморном столе.

      Пасутся беленькие козы,

      Розы цепляются за их бока.

      Порхают отроки меж ними,

      Сгоняя палкой иль кнутом.

      Челядь юная снуёт безмолвно,

      Втаскивая в опустевший дом

      Корзины с фруктами, кувшины с вином,

      Ветки миндаля, букеты мимоз.

      На запах садовый роем

      Из стен вылетают пчёлы,

      Сияющие внутренним светом,

      И музицируют над моей головой.

      И вот в щелях стены укрылись:

      Слетелись звёзды к угощенью;

      Благостно небес ночных ярмо,

      Как будто под крышей дома моего…

      Не поют? «А кто может познать

      Величайшего Господа нашего?

      Огонь полыхает под горою Эссе,

      Огонь пылает в косточке винограда».

      Господь отправит вестников —

      Сыновей своих малолетних,

      И в приветствии взыщут они

      День печали в моих очах.

      Schewend im Schnee / Под снегопадом

      Грузным корневищем в ночи зависает пурга,

      Хлопьями тяжёлыми осыпаются снега.

      Дремлет город почти в эпицентре шторма,

      Стоят на страже горящие шахтовые фонари.

      Мой дух, чутко внимающий звукам,

      Непрерывно шуршащим повсюду,

      Неотложно приводит к монотонной равнине,

      Где вьюжат искристые снежные вихри.

      Здесь становится шире пространство,

      Здесь манит шагать на шатких ногах

      Всё дальше и дальше в запретные дали

      С какой-то нектарной летней улыбкой.

      Моё смирение зацвело, как всё в округе.

      Подними свой тяжкий взор: вот зелёная крапива.

      О смирение моё, мы жили друг подле друга,

      Мы не знали друг друга, о себе позабыли.

      Теперь не время, чтобы слушать,

      Как ликуют в июльском ливне эти дрозды!

      Однажды восторгом меня захватило,

      Когда спозаранку глаза заливало слезами.

      Там, высоко в лесах бежит красный ручей,

      Играя солнечными