Как закалялась жесть. Александр Щёголев

изувеченные руки к самому лицу, Алик Егоров рассматривает их – глазами, полными ужаса… и вдруг кричит снова – без слов, без смысла, во всю мощь фанатской глотки. Этот выброс эмоций перекрыл бы рев заполненного стадиона.

      Человек со свежевырезанной почкой не может вопить. Он – смог.

      Кожаные ремешки, державшие руку, освободились, – застежка подкачала. Наверное, пациента привязали впопыхах, абы как. Плохо работаете, девочки! Капельница сдвинута и вот-вот упадет. Игла-«бабочка», выдранная из вены, качается на силиконовой трубочке. Кровь из иглы капает на пол…

      В стремительном броске Елена ловит падающий штатив и тоже кричит:

      – Заткнись, ты, дерево!

      16.

      На десерт подали горячий шоколад с круассанами. Елена нехорошо глянула вослед удалившемуся повару, с подозрением понюхала чашку и сказала:

      – Я тут прочитала, что «любовь – это более-менее непосредственный след, оставленный в сердце элемента психической конвергенцией к себе универсума». Конец цитаты. Наконец-то все стало ясно, и мне сразу полегчало. Спешу поделиться с вами, а то так необразованными и помрете.

      Борис Борисович тонко улыбнулся.

      – А вот Наталья Бехтерева утверждает, что любовь – это особая форма невроза, с особой симптоматикой, – сказал он. – Тоже вполне работоспособная формулировка.

      – Вам бы, молодежь, все насмехаться над святыми вещами, – укоризненно сказала Эвглена Теодоровна. – Не била вас жизнь своей десницей. Любовь – это несчастье и слезы, а зачастую, милые дети, это смерть.

      Отчего-то хозяйка дома вышла к обеду мрачной, растерявшей привычную яркость. Странным взглядом она посматривала на дочь, и черты ее лица при этом хищно обострялись.

      – Вероятно, уважаемая Эва Теодоровна имеет в виду неразделенную любовь, – сказал Борис Борисович. – В этом случае главное – правильно поставить диагноз. И назначить лечение. Синдром «несчастной любви» резко уменьшает выработку серотонина, а его недостаток в мозгу вызывает депрессию. Есть вполне доступные средства, которые заставляют гипофиз увеличить выработку серотонина, и в результате – состояние человека резко улучшается. Несчастная любовь проходит.

      Помолчали.

      – Кстати, все это правда, – добавил Борис Борисович.

      Он отщипывал круассан мелкими кусочками и отправлял себе в рот.

      – Известно ли вам, дражайшая Елена, – снова заговорил гувернер, – что шоколад – это хорошее лекарство от любовных страданий? – он показал на ее чашку. – В шоколаде содержится фенилэтиламин. А это как раз то самое вещество, которое стимулирует выработку серотонина. Вот что думает о любви позитивистская наука.

      – Фантастика, – покивала Эвглена Теодоровна, думая о своем. – Объясните мне, как врач, хороший пациент – это кто?

      – Хороший пациент – тот, которого редко видишь, – ответил Борис Борисович.

      – Я-то серьезно спросила. Мы тут поспорили… Вы когда собираетесь в театр?

      – Завтра, – гувернер сразу прекратил есть. – В Большой. Или планы