Мир Гаора. Сторрам. Татьяна Николаевна Зубачева

спальне, – фыркнула она. – Заболел никак? Давай я тебя полечу.

      Объяснять ей, что он думает о её лечении, Гаор не стал: успеется, он с этой быстроглазой ещё и перемигнётся, и перемолвится. А вот как ему в женскую спальню зайти?

      Как и у мужской, решетчатая дверь женской спальни до отбоя отодвинута, и Гаор остановился у проёма в коридоре с тем, чтоб его заметили и окликнули, потому что обычно мужчины проходили, не останавливаясь.

      Расчёт его оказался верен.

      – Тебе чего? – сразу подошла к нему невысокая, ему до плеча, женщина с обычным узлом тёмно-русых волос на макушке.

      – К Матухе я, – ответил Гаор.

      – Ага, приключилось чего опять? – женщина сразу отступила, приглашая его войти, – Матуха, Рыжий пришёл к тебе.

      Гаор несмело переступил порог, боясь ненароком сделать что-то не то. Но к счастью, идти далеко ему не пришлось. Койка Матухи была сразу налево от двери, и Матуха, увидев его, кивнула.

      – Сюда иди, сейчас занавешу.

      И быстро двумя большими то ли простынями, то ли распоротыми тюфячными наволочками отгородила пространство между двумя койками: своей и соседней.

      – Что приключилось?

      – Синяки выступили, – вздохнул Гаор. – Сказали, чтоб к тебе шёл.

      – А сам бы не догадался? – с ласковой укоризной улыбнулась Матуха. – Давай раздевайся, посмотрю тебя.

      Гаор снял рубашку и майку, с миг помедлив, и штаны, оставшись в трусах.

      – Всё снимай, – сказала Матуха. – И не тяни, отбой скоро.

      За занавеской фыркнули, и Гаор, невольно покраснев, судорожно оглянулся. Матуха засмеялась.

      – Ох, доберусь я до вас, – строго сказала она. – А ты не стыдись. От погляда ни прибытка, ни убытка не бывает.

      – Чего? – спросил Гаор, стаскивая трусы.

      За занавеской ахнули в два голоса.

      – Ничего, показывай красоту свою. Ох, и расписал он тебя. Девки, цыц, пóротых, что ль, не видели.

      Её пальцы быстро пробежали по его груди и животу.

      – Больно?

      Гаор пожал плечами.

      – Не очень.

      – Спиной повернись.

      Гаор повернулся к ней спиной и прикрылся руками.

      – Да-а, – вздохнула Матуха, – такого и я не видела. Здесь как?

      – Как везде, – мрачно ответил Гаор.

      – А это что?

      – Это осколочное, – ответил Гаор, – зажило давно.

      – А спереди у тебя?

      – Два пулевых.

      – Пули достали, или так и сидит в тебе смерть-железо?

      Последние два слова он не понял, но о смысле догадался и ответил:

      – Достали. Там у меня ещё осколочные есть и ожог.

      – И всё фронт?

      – А что ещё? – горько вырвалось у Гаора.

      Матуха за руку повернула его, осматривая бока, где тоже на рёбрах выступили синяки.

      – Не скажи, я о всяком слышала. Перетерпеть надо, парень. Кровь из нутра мы тебе оттянули, вот она под кожу и выступила.

      Гаор кивнул.

      – Нутро не болит?

      – Нет.

      – И