Мир Гаора. Сторрам. Татьяна Николаевна Зубачева

на спине, заложив руки за голову и сдвинув одеяло до половины груди. И расслабился, отдыхая.

      – Рыжий, – окликнул его снизу Полоша, – спишь?

      – Нет, – ответил Гаор, – так лежу. А что?

      Полоша встал, и их лица оказались на одном уровне.

      – Ты чего от руки его шарахнулся так? Ну, когда он ладонью тебе в лицо ткнул?

      По наступившей тишине Гаор понял, что вопрос считают важным, и от его ответа многое зависит. Но о чём речь, вспомнил он не сразу. Его ответа терпеливо ждали. Вспомнив, Гаор вздохнул.

      – Испугался я. У него на ладони… Раскрытый глаз.

      – На ладони клеймо? – подошёл к ним Старший.

      Гаор попытался сесть, но Старший легонько надавил ему на плечо.

      – Лежи, так способнее. Так что за клеймо?

      – Это спецвойска, спецура, они, – Гаор замолчал, чувствуя, как сводит горло судорога, но пересилил себя, – страшное они творят.

      – Ну, это мы видели, – спокойно сказал Старший, – а чего он тебя так фронтом тыкал. Будто скажи счёты у вас, ты раньше, что ль, его видел?

      – Нет. Но я войсковик, армеец. Мы солдаты, а они каратели! Палачи.

      – Вона что, – задумчиво протянул незаметно подошедший к ним Тарпан.

      Гаор удивлённо посмотрел на него и вдруг обнаружил, что окружён слушателями, даже на соседних верхних койках сидят. Это напомнило ему камеру, и не то что успокоило, но… как-то легче стало.

      – Значитца, в армии тоже палачи нужны?

      – А где их нет, – ответил за Гаора Старший. – Ну-ка, парень, значит, глаз на ладони, запомним. А ещё что про них скажешь?

      – А что говорить? По фронту они по своим делам мотались. У них и командование, и приказы, и снабжение – всё свое. И что хотели, творили. Приказ был, тяжелораненых не вывозить. Чтоб не тратить бензин. Вот они и заслонами, машины с ранеными перехватывали и…

      – Сортировали, – кивнул Тарпан.

      – Да, – согласился Гаор, – мы по-другому называли, но… да, сортировка. Но они и врачей, и санитаров, кто с ранеными был, и шофёров… это если тяжёлых, кого против приказа вывозят, найдут.

      – И ничего им? – охнул кто-то.

      – Слышал же, – сурово ответил Мастак. – А вы что?

      – Мы? – усмехнулся Гаор. – Мы в кошки-мышки с ними играли. Они одну дорогу перекроют, мы по другой машину отправим. Они ту оседлают, мы третью найдём, было раз… – он вовремя осёкся, даже губу прикусил, чтоб ненароком не вырвалось.

      – Ладно, паря, ясно, а они?

      – Они если ловили нас… – Гаор невольно поёжился, – молись, чтоб быстро умереть.

      – Видели мы.

      Гаор вздохнул. Хотел сказать, что самого страшного не сделали с ним, но промолчал. А сказать хотелось, да и остальные стояли и ждали, и он заговорил о том, что сам узнал случайно, о чём они, видевшие и понявшие, молчали потом вмёртвую, не из страха перед трибуналом или теми же спецвойсками, а потому что не укладывалось это, что человек может такое сделать. А сейчас… да к аггелу всё, никуда дальше рабской