Последний апокриф. Роман-стёб. Семен Злотников

взошла золотая луна, во дворцах зажгли свечи, с моря пахнуло прохладой и стало легче дышать.

      Покуда Луиза приканчивала десерт (безупречную копию шоколадной Венеции – с церквами, дворцами, каналами, текущими птичьим молоком!), Черт безрадостно ковырялся в щербатых, прогнивших, подернутых тиной и плесенью зубах.

      – Признаюсь, – приступил, наконец, Он к своему невеселому повествованию, – что я был рожден не от прилива нежности и любви, и не от гордой гармонии, и даже, представь, не в результате взрыва похоти.

      – Интересно, а как же еще? – удивилась Луиза, обаятельно поморгав глазенками (цвета болотной трясины начала апреля!).

      – А вот как … – вздохнул Сатана и поведал ей всё!

      Он, действительно, ей рассказал всё как было на самом деле, в хронологической последовательности, ничего особенно не придумывая, с соблюдением стиля, не жалея эпитетов, почти не злоупотребляя крепкими словечками, не сгущая событий, но и не преуменьшая их значения.

      Сатанинская повесть изобиловала событиями и подтекстом и длилась лет триста или пятьсот.

      Над Сан-Марко менялись времена года и погодные условия – шли косые дожди, выли влажные ветры, горели холодные луны и ярко светило солнце.

      Реки времени, утекающего в небытие, показались Луизе мгновением – так ее захватила родительская сага.

      Нет нужды говорить, что во всей этой сваре семейной между Отцом и Дядей по имени Бог, она всем сердцем была целиком на стороне Отца: какой-то там еще Бог пребывал далеко, а папаша – пускай жутковатый – сидел возле нее, понятный и близкий, униженный и оскорбленный.

      – Я в своем сердце надеюсь, что ты на моей стороне? – сощурив пустые глазницы, ласково поинтересовался Сатана (Он как будто читал ее мысли!).

      – О чем разговор! – возмутилась Луиза.

      Сатана ухмыльнулся и легонько пошлепал ее по хорошенькой пухлой мордашке, которая от Его шлепков сделалась еще краше.

      – Признаюсь, Я с детства лелеял, чтобы ты, плоть от Моего Духа, была на Моей стороне! – сказал Он и, как бы шутя, ненароком продемонстрировал ей огромные, сверкающие белизной, горы великолепных клыков.

      – Понимаю… – на минуточку скукожившись, пробормотала маленькая ведьма…

      59.

      …И ни черта-то понятно ей не было!

      Для нее "плоть – от Духа" (!) звучало, примерно, как: поросенок – отвизга (!), а процесс оплодотворения высоким Духом косной Материи, о котором ее проинформировал вечный папаша, напомнил дурацкие забавы памьенских пастухов, пытавшихся на спор скрестить злющего наваррского быка с добрейшей альбареллской ланью!

      Удивила Луизу и легкость, с которой Он бросил про пять миллиардов годочков (на слух прозвучало: не как пять миллиардов длиннющих лет, а – как жалкий пяток миллиардов годочков!).

      Что еще ее поразило: то, что родитель всё, или почти всё, знал наперед…

      Сие означало, что существовал некий План, и что ведьма была в этот Планвписана, как слово в строку.

      Но сие означало и то, что: всё, что было и будет – совсем неслучайно, адаже нарочно!..

      60.

      …Но