Последний апокриф. Роман-стёб. Семен Злотников

на месте, они понеслись – один направо, другой налево.

      – Он там, идиоты! – завизжала бабища.

      "Га-га-га!" – из кошелки сварливо прогакал гусь…

      51.

      …Пока Пэтро и Данила безуспешно носились по скверу в поисках Джорджа, Сучье Вымя выпустила из кошелки на землю гуся и гуськом двинулась за ним следом.

      Гусь вперевалку, настороженно поковылял по аллее и вскоре уже остановился у ближайшей свежевыкрашенной скамейки и победительно загагакал.

      – Мадам, я бы вас попросил… – вежливо попросил Джордж, выбираясь на свет.

      – Ты еще будешь меня просить, – ласково пообещала она.

      – От всего, что пахнет мужчиной, мадам, меня мутит и воротит! – признался ей Джордж.

      – А – женщиной если? – с робкой надеждой поинтересовалась она.

      Джордж томно закрыл глаза и воскликнул:

      – О, зовущий, манящий и пьянящий дух женщины!

      – И также ядрёный! – расправляя грудь, добавила тетка.

      – Интересно, – опомнился Джордж, – кстати, какого рода ваш гусь?

      – Хорошего! – процедила сквозь зубы бабища.

      Последнее, что запомнил крупье, – ее летящий сапог и осколки на небе от новой луны…

      52.

      …Бездыханного Джорджа бандиты закинули в джип.

      Его ноги безвольно свисали наружу.

      Опричник Пэтро хотел было их обломать, но потом передумал.

      Бабища лично уселась за руль.

      Джип, визжа тормозами, сокрылся в ночи…

      53.

      …На ступенях подъезда элитного дома возникла Луиза с безвольно на ней повисшим подростком.

      Она была в модном плаще, зеленой газовой косынке, голубых очках, в руке держала миниатюрный чемодан цвета бордо.

      – Тебя, кажись, Костиком кличут? – оглядываясь по сторонам, рассеянно поинтересовалась она и смачно поцеловала подростка в разбитые губы.

      Тот от боли – аж вскрикнул!

      – Да я же любя, Константин! – засмеялась она, роняя несчастного Нарцисса на каменные ступени (впрочем, опять оглянулась!).

      – В Венецию очень хочется… – вдруг признался подросток.

      – Вспоминай меня иногда по утрам, вечерам и ночам! – попросила она, льня губами к его губам.

      И опять он вскрикнул от боли, она же – опять рассмеялась и, подхватив чемодан, с разбегу запрыгнула в пробегающий мимо синий троллейбус…

      54.

      …Спустя время Луиза уже проходила тщательный таможенный досмотр в столичном аэропорту.

      Плешивый, безбровый, бесцветный, безрадостный, долговязый и тощий таможенник в ранге младшего офицера в двадцать четвертый раз бестолково потрошил ее маленький чемодан цвета бордо.

      Он, похоже, чего-то упорно искал.

      Он и сам не знал, чего он искал – но искал!

      Уже и по радио объявили: "Всё, наконец-то заканчивается посадка на рейс Москва – Венеция!" – а он все не оставлял поиска.

      Луиза, зевая, прижалась тыльной стороной своего правого бедра – к тыльной же стороне левого бедра офицера.

      – Говорят, посадка заканчивается, – как бы походя, заметила