Брилонская вишня. Ксения Евгеньевна Букина

Хороший же суп – и сразу собакам?

      Комендант смотрит на меня через плечо и серьезно отвечает:

      – Мы не держайт собаки.

      Замолкаю.

      Да, конечно. Зачем я спрашивала? Он ведь комендант. Слово держит. Обещал, что будет кормить нас помоями – получайте.

      Но только кто я такая, чтобы спорить?

      Поворачиваюсь назад к окну и докрашиваю ненавистный подоконник. Как-то и легче мне, что комендант меня за человека не считает. Как-то проще без одежды перед ним находиться.

      – Русь! – вдруг вопит он.

      Я подскакиваю.

      – Русь! Ты что наделайт! Что ты натворийт, сука!

      Меня мгновенно бросает в пот. Ноги подкашиваются. Собираю последние силы, чтобы обернуться и вежливо уточнить:

      – Что-то не так? Простите, обершиль… Обер… Об… Товарищ комендант. Но если вы…

      Он резко натягивает перчатки, хватает меня за плечо и волочет в другую комнату. Тычет в подоконник.

      А я все не понимаю.

      – Нет, вы ошиблись, – шепчу, а у самой внутри все отмирает от ужаса. – Этот я еще не красила и не могла нич…

      – Смотрейт! Слышишь? Смотрейт, я сказал! Какой цвет у подоконник? Белый! А рядом подоконник какой цвет?! Белый! – он впивается пальцами в мое плечо и тащит обратно. – А тут подоконник какой цвет?! Тоже белый! А почему этот синий?! Почему?!

      Я бесшумно всхлипываю. Жмурюсь и едва слышно произношу:

      – Но… Мне не говорили, каким цветом нужно красить…

      – Так перекрашивай!

      – Да, конечно. Сейчас, высохнет и…

      – Перекрашивайт! – он хватает меня за волосы и швыряет в банку с краской. – Сейчас же! Брайт кисть и перекрашивайт!

      Краска растекается по полу. Краска растекается по моему телу. Краска растекается по моему лицу. Глаза склеиваются, губы склеиваются, она попадает даже в нос, я задыхаюсь. Липкая жидкость мгновенно начинает щипать и разъедать кожу, а резкий запах ударяет в голову.

      Пытаюсь встать, но комендант снова швыряет меня в липкую лужу.

      – Не вставайт! Красийт! Красийт все заново!

      С трудом отлепляю щеку от пола. Веки разорвать не могу. Тыкаюсь, как слепой котенок, махаю руками и опять пытаюсь подняться. Комендант пинает меня в спину, хватает за волосы и резко отдирает прилипшее лицо от краски.

      – Не вставйт! Я говорийт: не вставайт! Красийт!

      – Простите, товарищ комендант. Мне нужно сходить за белой краской.

      – Красийт! Красийт, я сказал!

      – Товарищ комендант. Чтобы перекрасить подоконник, мне нужна новая краска. Разрешите, пожалуйста, подняться и сходить за ней.

      Комендант срывает с себя рубашку и швыряет ее в меня. Я успеваю заметить, что на ней странным образом оказалось несколько синих пятен…

      – Отстирайт! Подоконник перекрасийт! Здесь все отмыйт! Чтобы я не видейт ни один лишний краска!

      В омерзении отшатывается от меня, отворачивается, надевает новую рубашку, накидывает китель и, громко стуча ботинками, покидает квартиру.

      Глава 7

      Голод сжимает все внутри с каждой секундой сильнее и сильнее, словно одной