Против Рубена Волфа. Маркус Зусак

его так вырубить, – говорит Руб, посасывая разбитый кулак, – так славно обслужить…

      Не знаю, как он, а мне сразу вспомнились все наши боксерские схватки на заднем дворе, когда у каждого по одной перчатке. (Так получается, если есть всего одна пара перчаток.)

      Но в этот раз все по-другому.

      В этот раз по-настоящему.

      – На этот раз я стучал обеими.

      Руб улыбается, и я понимаю, что мы подумали об одном и том же. Мне интересно, каково это – по-настоящему бить человека: бесповоротно решиться голым кулаком ткнуть кому-то в лицо, без шуток. Это не то что возиться с братом во дворе, забавы ради друг друга лупцевать, да в перчатках.

      Вечером дома мы спрашиваем Сару, что вообще происходит.

      Она говорит, что за последнее время совершила несколько глупостей.

      Мы просим ее больше их не совершать.

      Сара молчит, но кивает в ответ.

      А мне все хочется спросить Руба, каково это было – без шуток размазать чувака, но я все не спрашиваю. Дрейфлю.

      А еще, если вдруг вам интересно, в нашей комнате что-то завоняло. И что это, мы не знаем.

      – Что это за хреновина? – вопрошает Руб. С угрозой в голосе. – Ноги твои?

      – Нет.

      – Носки?

      – Ага, щас.

      – Тапки? Трусы?

      – Твои вопросы, – намекаю я.

      – Ты не умничай давай.

      – Ладно, ладно!

      – А то отхватишь.

      – Ладно, ладно.

      – Мелкий у…

      – Ладно, ладно!

      – У вас вечно чем-нибудь воняет, – вмешивается отец, заглядывая к нам в комнату. Он удивленно качает головой, и мне кажется, что все у нас пойдет на лад. Ну хотя бы на половинный лад, уж точно.

      – Эй, Руб.

      – Разбудил, мерзавец.

      – Извини.

      – Да черта лысого.

      – Ну и то правда. Так тебе и надо. Поделом.

      – Ну что теперь-то надо?

      – Слышишь их?

      – Кого?

      – Мать с батей. Они опять на кухне толкуют. Счета и все такое.

      – Ага. Платить-то не очень выходит.

      – Они…

      – Да чтоб его! Откуда вонь? По-зор, слышь. Уверен, что не носки?

      – Уверен, уверен.

      Я замолкаю, перевожу дух.

      Думаю вопрос и задаю его вслух. В конце концов.

      – Клево тебе было, когда ты бил того пацана?

      Руб:

      – Ну, так-то да, но не особенно.

      – А почему?

      – Потому что… – Руб на мгновение задумывается. – Я знал, что урою его, и он меня нисколечко не волновал. А вот Сара волновала. – Я чувствую, что он смотрит в потолок. – Понимаешь, Кэмерон. В жизни меня не волнует ничего, кроме меня самого, тебя, мамы, отца, Стива и Сары. Ну, и, может, Пушка. Остальной мир для меня ничего не значит. Хоть он провались.

      – А я такой же?

      – Ты? Ни фига. – Узкий просвет в словах. – В этом твоя беда. Тебя все заботит.

      Это правда.

      Меня – да.

      4

      Мама