Против Рубена Волфа. Маркус Зусак

Он или наблюдает с интересом, или ему становится скучно, и он засыпает.

      – Что еще за Пушок? – спрашивает Перри оторопело.

      – Увидишь.

      Мы с Рубом и Перри встаем и идем на задний двор. Мы надеваем по перчатке, Руб лезет к соседям и через забор подает мне Пушка, и «один кулак» сейчас начнется. По лицу Перри я понимаю, что ему нравится.

      У нас по одной боксерской перчатке, но шпиц Пушок требует внимания и поглажки. Мы наклоняемся и гладим шавку-малявку. Перри смотрит. По виду он из тех, кто одним пинком отправит собачку вроде Пушка отсюда на Луну. А оказывается, не такой.

      – Псина – позорище, – объясняет ему Руб, – но мы должны за ним присматривать.

      – Иди сюда, парень.

      Перри протягивает руку Пушку понюхать и сразу нравится ему. Пушок садится рядом с Перри, а мы с Рубом тем временем начинаем нашу игру в «один кулак».

      Перии доволен.

      Он смеется.

      Лыбится.

      Смотрит с любопытством, как я первый раз лечу на землю.

      И радостно треплет Пушка, когда второй.

      Хлопает в ладоши, когда я крепко угощаю Руба в челюсть. Славно так втыкаю.

      Минут через пятнадцать мы останавливаемся.

      – Ну, говорил я тебе? – спрашивает Руб, и Перри кивает.

      – Покажитесь нам еще немного, – спокойно распоряжается он, – только поменяйтесь перчатками.

      Похоже, он напряженно думает. Потом наблюдает, как мы с Рубом вновь тузим друг друга.

      С не той перчаткой труднее. Мы оба пропускаем больше ударов, но мало-помалу входим в ритм. Описываем круги. Руби выбрасывает кулак. Я подныриваю. Отскакиваю. Прохожу на ближнюю. Хлесь! Достаю в подбородок. И еще по ребрам. Он отвечает. Дыхание у него жесткое, его кулак обдирает мне скулу, потом попадает в горло.

      – Прости.

      – Норм.

      Мы продолжаем.

      Руб приваривает мне под ребра, вышибает дух. У меня вырывается беззвучный подвизг.

      Руб стоит.

      Я тоже, но сломавшись пополам.

      – Прикончи его, – командует Перри.

      Руб выполняет.

      Первым, придя в себя, я вижу уткнувшуюся мне в лицо собачьежуткую морду Пушка. Потом я вижу Перри, он лыбится. Потом вижу Руба, он встревожен.

      – Я нормально, – говорю ему.

      – Молодец.

      Они подымают меня, и мы возвращаемся на кухню, Руб с Перри садятся. Я валюсь на стул. Такое чувство, что сейчас отдам концы. По краям поля зрения какая-то зеленая кайма. В ушах шелест помех.

      Перри показывает на холодильник.

      – Точно пива нет?

      – Ты что, алкаш, или кто?

      – Просто люблю иногда хлопнуть пивка.

      – Ну… – говорит Руб прямо, – у нас нет.

      Ему слегка не по себе, что он меня вырубил, я вижу. Я вспоминаю, как он говорил: «В жизни меня не волнует ничего, кроме…»