Эскадра его высочества. Алексей Барон

вообще, наступает тогда, когда одна инструкция противоречит другой. Тут они стопорят, булькают, пузыри пускают и страдают от нехватки воздуха пуще утопленника с камнем на шее.

      Обенаус молчал, наслаждаясь ситуацией. Сибодема пыхтел, вращал глазами и чесал затылок. Неизвестно, сколько еще продолжались бы мучения честного привратника, если б с затемненного крыльца посольского особняка не послышалось деликатное покашливание. Потом прозвучал еще и голос. Добрый такой. Тихий. Проникновенный. Сострадающий.

      – Обрат Сибодема! Будь добр, пропусти господина барона вместе со шпагой.

      Привратник с огромным облегчением вытер лоб и отступил в сторону. Выбирать между войной и миром теперь предстояло не ему.

      А с крыльца спустился сам обрат проконшесс. Он учтиво поклонился гостю.

      – Приношу извинения, господин посол. Обрат Сибодема служит у нас недавно, с новыми обязанностями еще не освоился.

      – Понимаю, понимаю, – сказал Обенаус. – Я слышал, бубудусков учат другому.

      – А я слышал, вы сегодня обливались?

      – А вы, говорят этого избежали?

      – О, если иметь хорошую охрану… Из бубудусков.

      – Да, я заметил кое-кого в саду. Хорошо развиты физически.

      – Прошу в дом, сын мой. У вас острое зрение.

      За спиной барона хлопнула калитка, лязгнули засовы, щелкнул замок, скрипнула щеколда, звякнула цепь. В завершение всей этой симфонии обрат Сибодема с облегчением высморкался.

      – Вы идете? – спросил проконшесс, поднимаясь на крыльцо.

      – Знать бы куда, – усмехнулся Обенаус.

      – Туда, куда ведут все дороги.

      – К истине?

      Гийо распахнул дверь.

      – К вере.

      – Я бы предпочел истину.

      – Э! – в свою очередь, усмехнулся проконшесс. – Кто ее только не пробовал искать, вашу истину. И каков результат? Кто-нибудь нашел?

      – Целиком никогда и не найдут. Но каждая малая ее частица есть удача.

      – Удача? Благодаря таким удачам стали возможны наркотики, аборты, огнестрельное оружие. Разве не так?

      – Все зависит от того, в чьи руки попадает истина, святой отец.

      – Если открытие важное, оно неизбежно попадает во множество рук. А мы несовершенны, не созрели для очень многих открытий. Даже из нашего незабвенного, но забытого прошлого.

      – Э! Давний спор. Подобные доводы приводились уже невесть сколько лет назад. Причем каких! Световых…

      Проконшесс остановился перед лестницей, пропуская гостя. Через его усмешку неожиданно прорвалась самая настоящая грусть.

      – О, барон! В результате мы оказались невесть в скольких световых годах от Земли, и с этим никак не поспоришь. Неужели вам больше нечего возразить?

      Обенаус тоже остановился.

      – Отчего же? Есть, конечно. И более чем достаточно.

      – Ну и? В двух словах?

      – В двух словах? Хорошо, извольте. Я слышал, что базилевс-император недавно излечился от пневмонии с помощью померанских антибиотиков.

      – Пресветлый хранит его величество, – отозвался Гийо. – В том числе