Люди и Ящеры. Алексей Барон

Потом через это придется перешагнуть. Такое возможно?

      – Курфюрст Поммерна, мой машиш, на такое способен.

      – Тогда мне нужно, чтобы ты вернулся к своим и ждал моего сигнала. Но просто отпустить я тебя не могу.

      – Почему?

      – Су Мафусафай потребует тебя выдать. Если я откажусь и оставлю тебя здесь, мне опять грозит война. Если отпущу тебя – то же самое, но меня еще вдобавок объявят предателем.

      – Что же делать?

      Неожиданно Уханни квакнул.

      – Что может сделать тот, кого собирается убить сын машиша?

      – А об этом знают?

      – Об этом знают все. Иначе сын машиша поступить не может. Но у тебя есть причина для побега. Хорошая причина, лучше не придумать. А если ты сбежишь, никто не сможет обвинить меня в предательстве. Так?

      – Да, это так, только есть одна трудность. Меня очень хорошо стерегут.

      Машиш еще раз квакнул.

      – Не знаю, так ли уж я хорошо заглядываю вперед, но я вижу, что ты сбежишь, мягкотелый.

      – Прости, но ты это хорошо видишь? – с сомнением спросил Мартин.

      – Очень хорошо. Не стоит беспокоиться. Подойди ближе. Смотри.

      В свете костра на ладони машиша тускло поблескивали два золотых перстня. В виде змей, пожирающих собственные хвосты. Мартин не мог не подивиться. Он всегда был сторонником той точки зрения, что законы развития разума универсальны. Но чтобы так… Перстни вплоть до деталей походили на изделия древних скифов Земли. Из какого-нибудь кургана в Северной Таврии.

      – Они совершенно одинаковые, – задумчиво сказал машиш. – Их сделал великий мастер, который уже умер. К моей первой свадьбе. Моя первая уффика… – тут машиш запнулся. – Она ждет меня у Мососа. Так вот. Один перстень я дарю тебе.

      Мартин отстранился.

      – Я не могу взять этот перстень, машиш. Мягкотелые очень ценят любовь.

      – Любофь?

      – Да. Когда два существа, офса и уффики, совсем принадлежат друг другу. Очень близко. Понимаешь?

      – Понимаю ли я? Хог…

      Машиш вдруг встал и прошелся по площадке. Потом, глядя на звезды, сказал:

      – Мою первую уффику звали Уйсифи. Это она подарила мне сына, которого ты спас. После нее были и моложе, и горячее, и веселее, и даже умнее. Но ни одна не получила перстня. Даже не видел никто. И не увидит. Хог! Понимаю ли я любофь?

      – Извини.

      Машиш махнул лапой. Совсем по-человечьи.

      – Я рад, что могу поговорить об этом с тобой. Больше не с кем, схаи к такому не приучены. А жаль. Хорошо, что мягкотелые чтут любофь.

      – Особенно первую.

      – Да. Первую. Ничто в этой жизни не повторяется, Мартин. Иногда кажется, что повторяется, а приглядишься – нет, не то. Другое. Чуточку новое.

      – Нельзя дважды войти в одну и ту же реку?

      – Нельзя. Мои мысли ты выражаешь лучше меня.

      – Это не я выражаю. Так говорил один наш древний мудрец.

      – Правильно говорил. Будет хорошо, если схаи и мягкотелые узнают мудрость друг друга.

      Машиш вздохнул, отвернулся от