Сокровенное сказание монголов. Великая Яса. Чингисхан

если Хасар гневом распален,

      Хватает из колчана стрелы он,

      В намеченную цель проворно мечет.

      Случится, жертва не видна порой

      И от стрелка сокрыта за горой —

      Стрела ее сразит иль изувечит.

      Взъярился Хасар и рассвирепел —

      Возьмет охапку самодельных стрел

      И вроде в пустоту метнет их кучей.

      Перемахнут они за гребень гор,

      И будет войску за горой разор:

      Падет погибель на людей из тучи.

      Здесь Хасар – и беды нам не отвесть,

      Пред ним любой рассыпься неприятель.

      В нем мощь нечеловеческая есть,

      Ведь это мангас, людопожиратель.

      Он тетиву натянет посильней —

      Летит стрела на тыщу саженей;

      Вполсилы лук натянет – и стрела

      На пятисотой сажени легла».

      О, как же убоялся Таян-хан, внимая Жамухе!

      «Укроемся быстрее в тех горах, взберемся поскорей повыше», – рек он, поспешно поднимаясь в горы. Карабкаясь на кручи поднебесные, он снова у Жамухи спросил: «Скажи, а кто там скачет за Хасаром?»

      На это Жамуха ответил:

      «А там – Огэлун хатан младший сын,

      Прозвание батыру – Отчигин.

      Хоть нежит мать сыночка непрестанно,

      Хоть у нее он засыпает рано,

      В бою, однако, он и смел, и тверд.

      Хоть, младшенький, вставать привык он поздно,

      Но вид в сражении имеет грозный,

      Достаточно силен и в меру горд.

      Коль грянет бой, не станет Отчигин

      Искать в тылу укрытие один».

      «Ну, коли так, – дрожа от страха, молвил Таян-хан, – тогда скорей взберемся на вершину».

      После разговора с Таян-ханом Жамуха с верными ему нукерами удалился от найманов и послал к Чингисхану гонца со словами:

      «Таян-хану Тэмужин внушает страх,

      Отступает хан и прячется в горах.

      Выше, выше он крадется по лесам,

      Лезет с войском чуть не к самым небесам.

      Будь же стоек, Тэмужин. Все ясно тут:

      От тебя найманы в панике бегут.

      В их испуганные лица загляни:

      Потеряли дух воинственный они.

      Итак, я от найманов ухожу,

      И нукеры мои уходят»[228].

      Когда солнце уже клонилось к закату, Чингисхан окружил гору Наху хун, где и заночевал. Той же ночью найманы, пытаясь спастись бегством, сорвались с горы Наху хун; как рухнувшая поленница дров, они попадали вниз, давя друг друга насмерть.

      Назавтра был пленен и сам Таян-хан. Его сын Хучулуг хан стоял поодаль от главных сил и поэтому смог избежать пленения. Настигнутый преследователями, он занял круговую оборону у реки Тамир, но не смог сдержать нашего натиска и бежал прочь. Вот и весь сказ о том, как был полонен и подчинен весь народ найманский на Алтае.

      Племена же, раньше ведомые Жамухой, – Жадаран, Хатагин, Салжуд, Дурбэн, Тайчуд, Унгирад – влились под водительство Чингисхана[229].

      Чингисхан повелел доставить к нему мать Таян-хана Гурбэсу хатан и сказал ей так: «Ты говорила, что смердят

228

Монгольский ученый Ш. Нацагдорж так объясняет поведение Жамухи: «Если следовать свидетельствам «Сокровенного сказания монголов», отношения Тэмужина и Жамухи кажутся воистину непонятными и удивительными. Как объяснить то, что Жамуха не только не был последовательным противником Тэмужина, но, более того, помогал ему? По-моему, во-первых, Жамуха по ходу развертывавшихся событий все более убеждался в том, что все заговоры против Тэмужина в конечном итоге ни к чему, кроме поражения их инициаторов, не приведут, и в какую бы самую тяжелую ситуацию Тэмужин ни попал, из нее в конце концов он выйдет победителем.

Во-вторых, Жамуха, очевидно, знал, что его соратники по борьбе против Тэмужина – хэрэйдский Ван-хан, мэргэдский Тогтога бэхи, найманский Таян-хан, хотя и использовали его в этом противостоянии как крупного и влиятельного феодала улуса «Все Монголы», отнюдь не желали сделать его ханом этого улуса, не говоря уже о подчинении ему народов всей Монголии. В-третьих, знал Жамуха и то, что противники Тэмужина – и хэрэйдский Ван-хан, и найманский Таян-хан, и другие его недруги были люди недалекие, не ладившие друг с другом; их позиции в собственных ханствах были шаткими.

Поэтому, вполне возможно, Жамуха надеялся на то, что, перейдя на сторону Тэмужина и помогая ему, им (с Чингисханом) удастся убрать со своего пути всех, кто намеревался установить свое господство в Монголии. И вот тогда, оставшись с Тэмужином один на один, он попытался бы склонить чашу весов в свою пользу» (Нацагдорж Ш. Биография Чингисхана (на монг. яз.). Улан-Батор, 1991. С. 103–104).

229

Некоторые древние летописи, в частности «Сборник летописей» Рашид ад-Дина и «Алтан тобчи» Мэргэн гэгэна, свидетельствуют о том, что победа далась Чингисхану не так легко, как это может показаться из описания этой битвы автором «Сокровенного сказания монголов»; найманы и их хан и не думали сдаваться на милость победителя, «жестоко сражались, пока не были [все] перебиты». Их мужество, как сообщает Рашид ад-Дин, оценил даже сам Чингисхан. Так «был полонен и подчинен весь народ найманский на Алтае», под водительство Чингисхана влились и все племена, ранее ведомые Жамухой.