Дочь короля. Вонда Макинтайр

от Шартра, он может позволить себе проводить безумные опыты и рассуждать о натурфилософии.

      Мадам опустилась на стул. Георгинчик Старший, цепляясь за ее платье, запрыгнул ей на колени; шумно дыша и пыхтя, противный песик тяжело плюхнулся на ее бархатную юбку и стал коготками царапать кружево корсажа. Мадам нежно его потрепала.

      – Нельзя равнять простого иезуита и августейшего внука. Что его величество может милостиво позволить одному, непростительно другому.

      – Мадам, но ваш сын так увлечен наукой, – вступилась за Шартра Мари-Жозеф. – Если запретить ему заниматься исследованиями, он будет бесконечно несчастен.

      – А если разрешить, это может стоить ему жизни! Для вашего брата подозрения тоже могут кончиться опалой. Да и вы лучше берегитесь.

      – О каких подозрениях вы говорите, мадам? – изумилась Мари-Жозеф. – Неужели Ива можно подозревать в каком-то низком поступке? Неужели можно подозревать в чем-то бесчестном Шартра? Мадам, он и добр, и умен, и исполнен всяческих достоинств.

      – Мой супруг тоже добр, и умен, и исполнен всяческих достоинств, – возразила мадам, – хотя есть у него и недостатки и грехов за ним водится немало. Но его доброта и ум никому не помешали распускать сплетни, что он-де отравил Генриетту Английскую[6] и что его надлежит сжечь на костре.

      – Вздор, мама. Всем, кто знал первую мадам, известно, что она умерла от истощения. Она зачахла от несчастной любви к…

      – Ах, замолчи, откуда тебе знать, в ту пору твой отец только задумывался о втором браке…

      – А вы пребывали в Пфальце с тетушкой Софией!

      Мадам низко опустила голову, прижавшись лбом к шелковой золотистой шерсти Георгинчика Старшего. Георгинчик Младший, шумно дыша, не отрывая носа от пола, сновал у ее ног, безуспешно разыскивая своего товарища.

      Мадам снова вздохнула:

      – Как жаль, что я там не осталась!

      Она целую минуту не отрываясь глядела на Лотту. Постепенно она задышала размереннее и совсем успокоилась, удержавшись от слез. Мари-Жозеф стало нестерпимо жаль мадам, которая так скучала по дому.

      – Я найду тебе принца, Лизелотта, – пообещала мадам. – Мой долг – найти его, а твой – выйти за него. Надеюсь, в день свадьбы ты не будешь меня ненавидеть. Надеюсь, ты будешь счастливее меня.

      – Мама, не тревожьтесь по поводу дня моего бракосочетания. Клянусь вам, вы будете мною гордиться. Но постойте, как же нам вас причесать?

      – Дай мне ленту, я сейчас подвяжу волосы, – решила мадам, критическим взглядом окидывая Лоттин фонтанж. – У тебя их столько, что можешь одну мне пожертвовать. А на меня никто и не посмотрит, что за беда, если я не сделаю пышной прически.

      – Мари-Жозеф, пожалуйста, помогите маме.

      – Я могу лишь призвать на помощь Оделетт, мадемуазель.

      Она вывела Оделетт вперед и держала коробочки со шпильками и лентами, пока Оделетт колдовала над волосами мадам. Лотта присоединилась к ним, с восторгом взяв на себя роль помощницы камеристки.

      – Мама, улыбнитесь, прошу! – взмолилась Лотта. – Вы выглядите

6

 Генриетта Английская, урожденная принцесса Генриетта Стюарт (1644–1670) – первая супруга Филиппа Орлеанского. По слухам, была отравлена им или его возлюбленным шевалье де Лорреном. Современные историки не подтверждают эту гипотезу.