Дочь короля. Вонда Макинтайр

к мадемуазель.

      Оделетт с неохотой отложила замысловатый головной убор и причесала Мари-Жозеф совсем просто, украсив ее волосы одним-единственным искусственным камнем.

      Оделетт вздохнула.

      – Вот если бы король пожаловал вам настоящий бриллиант, мадемуазель Мари, – сказала она. – Ведь всем известно, что у вас нет ничего, кроме фальшивых украшений.

      – Всем известно, что у меня нет денег, – сказала Мари-Жозеф. – Если у меня вдруг появится бриллиант, все начнут судачить, откуда он взялся.

      – Но они же все занимают деньги: у короля, друг у друга, у торговцев. Занимают и глазом не моргнув.

      Оделетт опустила пуховку из овечьей шерсти в баночку с пудрой. Она хотела бы припудрить своей хозяйке обнаженную шею и декольте, но потом передумала.

      – Нет, – задумчиво произнесла она, – иначе пудра скроет голубоватые вены и никто не заметит, как вы белы.

      Поднялось целое облако мучнистой пудры. Мари-Жозеф чихнула.

      – Хорошо, – согласилась она, – значит, я и так достаточно бледна.

      Тогда Оделетт припудрила себе лоб, щеки и шею, испещрив безупречно гладкую смуглую кожу белыми пятнами.

      – Вы – самая красивая женщина при дворе, – сказала Оделетт. – Все принцы поглядят на вас и скажут: «А кто эта прекрасная принцесса? Я во что бы то ни стало женюсь на ней, а турецкий посланник пусть женится на ее прислужнице!»

      – Оделетт, ты просто прелесть, – рассмеялась Мари-Жозеф.

      – Почему бы и нет? – мечтательно протянула Оделетт. – Так ведь всегда бывает в сказках.

      – Принцы женятся на принцессах, а Турция вряд ли направит посланника во Францию.

      Хотя Франция и Турция воевали против общего врага, король едва ли считал турок союзниками. В прошлом его войска не раз брали турок в плен и продавали в рабство. Так случилось и с матерью Оделетт.

      – Благородные господа скажут: «Кто эта девица из колоний, дурнушка, провинциалка? Я бы никогда на такой не женился, разве что за ней дадут огромное приданое!»

      Оделетт принесла Мари-Жозеф остроносые туфли на высоких каблуках, и Мари-Жозеф надела их.

      – Теперь вы – само совершенство, мадемуазель Мари. Вот только волосы у вас убраны слишком просто.

      Мари-Жозеф смотрела на бледное отражение в зеркале, почти не узнавая себя.

      Мари-Жозеф и Оделетт торопливо зашагали по захламленным, дурнопахнущим чердачным коридорам. Оделетт несла фонтанж, точно затейливый торт с кремовой башенкой.

      Они спустились по бесконечным узким лесенкам и наконец добрались до королевского бельэтажа. Вытертые ковры и темные переходы сменились полированным паркетом, пышными гобеленами, резьбой и позолотой. Дворец изобиловал великолепными произведениями искусств, и потому его величество всегда был окружен красотой. Почти все предметы, к которым прикасался его величество, были изготовлены во Франции, и благодаря августейшему покровительству французское искусство и ремесла вошли в моду во всех европейских столицах. Даже враги Франции воздвигали дворцы по образцу Версаля.

      Во