Ярость и рассвет. Рене Ахдие

появился советник отца.

      – Сагиб? Эмир желает видеть своего сына.

      – Что-то случилось? – нахмурился юноша.

      – Из Рея недавно прибыл гонец.

      – И все? – хмыкнул Рахим. – Вряд ли очередное письмо от Шази достойно послужить причиной для столь официального приглашения.

      Тарик внимательно вгляделся в лицо советника, отмечая глубокие морщины на лбу и нервно стиснутые пальцы.

      – Так что произошло?

      – Заклинаю, сагиб, пройдемте со мной, – уклончиво отозвался собеседник.

      Рахим последовал за другом через украшенный мраморными колоннами вестибюль мимо галереи с фонтаном, выложенным мозаичной плиткой. Искрящиеся струи воды падали из пасти льва, выполненного из позолоченной бронзы.

      Наконец все трое очутились в главном зале. Назир аль-Зийяд, эмир четвертой по значимости и богатству крепости Хорасана, сидел вместе с женой за низким столиком. Яства стояли перед ними нетронутыми.

      – Отец, в чем дело? – спросил Тарик, резко останавливаясь при виде заплаканной матери.

      – Сын, сегодня мы получили послание из Рея, – вздохнул эмир, поднимая глаза на вошедших. – От Шахразады.

      – Позволь прочесть, – просьба прозвучала тихо, но твердо.

      – Оно было адресовано мне. Присутствует отрывок и для тебя, однако…

      – Как такое могло произойти? – мать Тарика снова залилась слезами.

      – Что? Что произошло? – настойчиво спросил юноша и потребовал, повысив голос: – Отдай мне письмо.

      – Слишком поздно. Ничего уже нельзя поправить, – снова вздохнул эмир.

      – Сначала Шива. Потом моя бедная сестра, обезумев от горя, покончила… – всхлипнула мать, ее плечи вздрагивали. – А теперь и Шахразада… Как такое могло произойти? Почему?

      Тарик окаменел.

      – Ты сама понимаешь почему, – хрипло произнес эмир. – Она поступила так именно из-за Шивы. Ради Шивы. Ради нас всех.

      После слов мужа мать Тарика поднялась и убежала. С каждым шагом ее рыдания становились все громче.

      – О Шази, что же ты натворила? – прошептал Рахим.

      Тарик так и стоял без движения, с застывшим, непроницаемым выражением лица.

      – Сын, ты… – начал было эмир, направляясь к нему.

      – Отдай мне письмо, – повторил юноша.

      Назир аль-Зийяд сдался и неохотно протянул ему свиток.

      Знакомый почерк Шахразады бежал по странице, такой же властный, резкий и с сильным нажимом, как обычно. Тарик прекратил читать, когда добрался до предназначенного ему отрывка с извинениями. Со словами сожаления о совершенном предательстве. С благодарностями за понимание.

      Довольно. Это было невыносимо. Только не от нее.

      Тарик скомкал свиток в кулаке.

      – Ничего нельзя исправить, – вновь попытался воззвать к сыну эмир. – Свадьба состоится сегодня. Если Шахразада исполнит задуманное… Если она…

      – Замолчи, отец. Молю тебя.

      – Ты должен это услышать. Истина должна прозвучать,