Преследование. Бренда Джойс

Но я не радуюсь тому, что вам плохо.

      – На самом деле я совсем не уверен, – медленно произнес он, не сводя пристального взгляда с ее лица, – что вообще о чем-то думал.

      Между ними повисло молчание. Нет, он не думал, он переживал – он был в ярости и просто убит горем. А еще он очень явно, недвусмысленно намекал на нечто непристойное. Амелия отвела глаза, наконец-то прервав соединивший их долгий взгляд.

      Гренвилл показал на стул, за спинку которого она держалась. Амелия заметила этот жест краешком глаза и покачала головой, снова взглянув на Саймона:

      – Я не собираюсь засиживаться.

      – Ах да, ваша мама ждет.

      Амелия напряженно замерла на месте. В его тоне просквозила насмешка? Зато теперь стало очевидно, что Гренвилл прекрасно помнил их вчерашнюю стычку.

      Он вдруг резко бросил:

      – Почему вы здесь… Амелия?

      Ее сердце екнуло. Судя по голосу, Гренвилл не обрадовался ее визиту.

      – Я уже объяснила вам: хочу убедиться, что с детьми все в порядке. И – да, мое беспокойство отчасти распространяется и на вас.

      – Тронут.

      Амелия внимательно посмотрела на Саймона, но если он и хотел поддразнить ее сейчас, понять это не представлялось возможным. Его лицо было суровым.

      – А я как раз думал о вас, – сказал Гренвилл, старательно изучая край стола. Потом поднял потемневшие глаза. – Я думал о нашем разговоре прошлым вечером.

      В атмосфере комнаты висела тяжелая, явно ощущаемая неловкость. Амелия напряженно ждала пояснений, не совсем понимая, куда он клонит.

      Гренвилл взглянул ей в глаза.

      – Я смутно помню, о чем мы говорили. Но, полагаю, должен принести вам свои извинения.

      Амелия глубоко вдохнула. Оставалось надеяться, что помнил он не слишком много!

      – Это было бы нелишним.

      – Я что, был очень груб?

      Амелия замялась, потому что он был более чем груб, – он вел себя совершенно бесстыдно, он несколько раз упомянул об их оставшемся в прошлом романе, а еще он был невероятно обольстителен.

      – Не имеет значения, ваши извинения приняты, – отрезала она, явно не желая обсуждать эту тему.

      Но Гренвилл был настроен иначе.

      – Я пытался соблазнить вас.

      Амелия застыла на месте, спрашивая себя, стоит ли отрицать это.

      – Мне кажется, я помню, как сжимал вас в объятиях. Так я соблазнил вас? – спросил он небрежно, почти мимоходом.

      Она нервно выдохнула. Так Гренвилл не помнил, как далеко все зашло?

      – Нет, не соблазнили.

      Он отвел глаза. У Амелии не было ни малейшего представления, о чем сейчас думал Гренвилл. Помолчав, он опять вскинул на нее свой пугающе прямой взгляд и очень тихо произнес:

      – Но мы поцеловались.

      Теперь Амелия чуть не потеряла дар речи. Она не могла сказать наверняка, коснулись ли его губы ее щеки, но Гренвилл явно имел в виду нечто другое. И она еле слышно прошептала:

      – Нет, Саймон, мы не целовались.

      Его глаза округлились.

      Удивление Гренвилла