Преследование. Бренда Джойс

перст, – вы дрожите, и мы оба знаем почему.

      Амелия возмущенно вскрикнула. Но Гренвилл был прав: страстное желание так и бурлило в ее венах.

      И тут он пренебрежительно бросил:

      – Вам стоит держаться подальше от этого дома. Вам стоит держаться подальше от меня. Вам стоит отступиться от своей проклятой веры. Потому что вы все еще невинны. Вы невинны в душе, и даже не думайте отрицать это. У вас нет ни малейшего представления о том, что творится в мире, за пределами вашего дражайшего Корнуолла! Вы не имеете никакого понятия о том, что жизнь на самом деле сводится лишь к смерти, что смерть – повсюду, а все это великодушие – для дураков!

      Его глаза грозно сверкнули.

      Амелия съежилась от страха.

      – Что с вами произошло?! – воскликнула она, чуть не заплакав.

      – Вам нужно держаться от меня подальше! – неистово продолжил Гренвилл. – В противном случае идите сюда и примите последствия своего решения!

      Она снова стала задыхаться. Неужели он хочет сказать, что попытается соблазнить ее прямо здесь и сейчас?

      – Не стоит так удивляться! Я – негодяй, помните, я – распутник!

      Амелия не знала, что ответить. Но ей неудержимо хотелось броситься на его защиту.

      Гренвилл рассмеялся:

      – Боже мой, вы защищали бы меня даже теперь!

      Она попятилась, с размаху налетев на стену. После долгой паузы Амелия наконец обрела дар речи.

      – Я буду защищать вас, Гренвилл, если вас несправедливо и ложно обвинят в каком-нибудь злодеянии. Но сейчас я не стану даже пытаться оправдать ваше отвратительное поведение!

      Она что, сорвалась на крик? Амелия не верила собственным ушам.

      Гренвилл в изумлении вытаращил глаза.

      – Вы, несомненно, сам не свой от горя – даже не думайте отрицать это! Оплакиваете ли вы вашу жену, вашего брата или кого-то еще, ваши душевные муки очевидны. Но ваше горе не дает вам право относиться ко мне столь непочтительно!

      Он поджал губы, словно пытался изо всех сил сдержать рвущиеся с них слова.

      Амелия почувствовала, как ее тело колотит дрожь.

      – Я действительно беспокоюсь о ваших детях и – да, о вас. Если вы хотите думать, что я таю в душе пламя каких-то давних чувств, – так тому и быть. Я не собираюсь переубеждать вас. Однако я должна сказать кое-что, и вам это не понравится. Вашему эгоистичному поведению пора положить конец.

      Гренвилл стоял не шелохнувшись. Но все же слушал ее, сощурившись.

      – Загляните к своим сыновьям. Проведайте свою новорожденную дочь! Они нуждаются в вас, Гренвилл. А потом сделайте что-нибудь, чтобы привести в порядок этот дом! – Амелия кричала на графа Сент-Джастского и не могла остановиться. Она не помнила, что ей когда-либо овладевал такой гнев.

      После долгой паузы он промолвил:

      – Вы закончили?

      – Да, я сказала то, что нужно было сказать. – Амелия с вызовом вскинула подбородок. – И я собираюсь увидеть детей до того, как уйду, – если вы не против.

      Она осмелилась встретить его пристальный взгляд, в то же время гадая, не собирается ли Гренвилл запретить ей общаться с его