Рад Разум. Евгений Владимирович Кузнецов

все, кто мимо идёт, и в эту бездну даже не глянут, – суть во сне, во сне! – Живущие в пространстве явно ином – плоском, куцем, убогом.

      Я же, выходит, средь них, в их этом – в двухмерном – мире, – разведчик!

      В студентах слышал, и – с кафедры, сказку-притчу про разведчика про «нашего»: он где-то «там», где у «них» всё «не так», попался на том, что, переходя улицу, посмотрел сначала влево…

      Я – после увольнения – признался, что и давно-то чувствую себя, в студентах ли, в юристах ли, в журналистах ли, живущим… буквально на поверхности планеты.

      Беру интервью – и при этом ведь подмывает же меня натурально… спросить самое разумное и действительное: изменяет ли мой собеседник жене?.. какое у него самое первое воспоминание в жизни?..

      Обучаясь, после юристов, в журналисты, я, может, как раз именно эти-то факты и надеялся предавать огласке. Но вскоре убедился, что мои мысли – вообще вне любого всякого двухмерного листа.

      Что есть это самое, по мне, двухмерное пространство.

      Вот видимый я и вот окружающий меня видимый мир, и – всё, всё!

      Больше нет – кроме этого – ничего!..

      «Сокращённый» – я нашёл себя по-настоящему наконец-то озабоченным о так называемом «ближнем»!

      Странно или не странно.

      И даже язык не поворачивался сказать о себе: «безработный».

      И – первое, свежее, новорождённое впечатление.

      Кого ни встречу на улице, все – несчастливые!

      Им, всем и каждому, в детстве или хоть в школе, или хотя бы институте не сказали, что они на этом свете – побывать!.. Что они, их души, до этого были уже на том свете и потом будут опять на том свете!..

      Минувший, двадцатый, век был веком прежде всего – недоговорённостей. А уж потом – крови и атома, космоса и телевизора.

      И все – несчастливые.

      Вот этот. У него есть семья, деньги, карьера… но нет в душе чего-то лёгкого, отрадного – и они ищет это… в жизни.

      А вот у этой нет ничего, даже и радости ни в настоящем, ни в будущем – и она ищет её… в прошедшем.

      И счастья у них – нет, нет.

      Потому что оно, счастье, бывает не в жизни, а в душе. Ощущается подлинное не в каком-то отрезке времени – а как одновременное на всю жизнь.

      Жить в мире, где только – только! и главное! – семья и работа, общество и цивилизация… времена года и эпохи возраста… выборы или осадки… – жить, то есть, только в состоянии ощущения лишь видимого, буквально видимого – вот я, а вот всё окружающее, – и означает пребывать в двухмерном пространстве.

      Потому-то я и не чувствую себя оскорблённым.

      …Я, который – «я», не просто на этом свете, в этой жизни, в этом теле – не просто в этом видимом мире.

      Я – в Мире.

      В Мире, который состоит из «этого света» и «того света».

      И просто я сейчас – на «этом».

      Я в Мире – почему так понятнее мне самому себе говорить, – который – из видимого мира и невидимого мира

      И я сейчас – в видимом.

      И значит – значит, что «тот свет», «та жизнь» – просто-напросто мною буквально не видимы.

      Но они – вокруг!

      И я в них – как в соку, как в течении, как