Рад Разум. Евгений Владимирович Кузнецов

я, конечно, ни слова.

      …В мокроту вышел уже в серую. И пахнущую другим, чужим городом.

      Дождь был видим. И лужи были везде на асфальте и на снегу.

      Сразу промок.

      Зонт… забыл?

      …Всегда думал и так всегда знал, что у мамы день рождения тринадцатого, а у неё – недавно увидел в какой-то бумаге… четырнадцатого!

      И всегда она говорила «спасибо» в ответ на мои поздравления… тринадцатого…

      Говорила тихо…

      Нарочно!

      Почему она меня никогда не поправила?..

      Или хоть бы папа.

      Так это она ему, конечно, и не велела!

      Зачем ей надо было – так?..

      …Как хорошо, что я весь промок!

      Сел в их, в том городе, троллейбус. Ехал с его, того города, пассажирами. Вышел у той, где и знал, больницы…

      В ботинках хлюпало. Во рту было сухо.

      Но большего я – сегодня и сейчас – сделать не мог.

      Для неё… для неё…

      …Подошёл к больнице.

      Три этажа…

      Единственная, по фасаду здания, дверь.

      Никого… Все спрятались…

      Открыл, вошёл.

      Тёплое и душное фойе – полное-полное!..

      В основном – женщины, в основном – в очереди. И все – с сумками в руках. Ужасное же самое – с одеждой в руках! С верхней.

      Я капризно, я плаксиво запыхтел…

      Спросить «последнего»?!.. В очередь?!.. Стоять?!..

      Я дерзко выскочил прочь, вон.

      Очередь! – Самое бесправное и унизительное, по мне, самоустройство социума.

      На улице, у дверей под козырьком, задыхался.

      Минуту. Полминуты…

      «Реанимация» – «приёмный покой»… «Скорая» же – всегда туда!..

      Пошёл к углу здания… Повернул…

      Вот. Дверь. И даже – под большим навесом на столбах.

      Пошёл к этой двери!.. Размахивая руками!..

      Тяжёлая, металлическая, чёрная…

      Распахнул надёжно.

      Вместился.

      В тихой тёплой комнате свободной – белая вся санитарка и чёрный весь охранник…

      –– Я помощник губернатора.

      Они оба промолчали…

      –– Моя мать тут умирает.

      Они – где и сидели…

      –– Мне как в реанимацию?

      Они шевельнулись, чтобы что-то сказать…

      –– Я куртку оставлю у вас.

      И я уже её снимал.

      Они одновременно негромко попросили … куртку взять почему-то с собой… «на руку»…

      Просто и тихо объяснили: по лестнице, третий этаж, налево…

      Я миновал их с курткой на руке.

      Но на третьем этаже чуть с лестницы в коридор – опустил куртку, за вешалку, к полу… и поволок… как бы большую сумку.

      Бывал, то есть, в больницах бегло и псевдосострадательно.

      В тусклом медицинском запахе… санитарки встретились по коридору длинному две, но обе – толстые старухи вялые.

      По сторонам кое-где… ленивые полосатые тени…

      …А вдруг мама сейчас… спросит?!

      «Сократили» – и, едва я с глаз, вдруг меня немножко затрясло!.. Как трясёт от холода или вон с похмелья.

      Да-да-да… Меня