Не мой Ромео. Ильза Мэдден-Миллз

вопрос.

      Он налегает грудью на стол, подается ко мне, и я чувствую его мужской запах, сочетание выделанной кожи и выдержанного виски.

      – Потому что вы – воплощение мужской фантазии о правильной библиотекарше: умница, усердная, большие очки, узкая юбка.

      Белоснежная улыбка.

      О!

      О!

      Я еложу ногами под столом, поправляю на носу очки. Знаю, они все время сползают. Все потому, что в ресторане становится жарко, в воздухе сгущается напряжение.

      – Надо было воткнуть в волосы карандаш и не выпускать из рук книгу – для полноты картины.

      – В следующий раз так и сделайте.

      От его взгляда – точно я плитка первосортного швейцарского шоколада – я начинаю таять. Я затравленно озираюсь. Мне неведома вселенная, где такой, как он, способен фантазировать о такой, как я. Нервы натянуты как канаты.

      Поменять направление, перенаправить внимание.

      – Договорились. Так что произошло у вас с вашей бывшей?

      У него каменеют губы и все лицо.

      – Моя бывшая ушла от меня к профессиональному хоккеисту, а потом накропала обо мне книжонку, ничего не утаив о нашей интимной жизни. Я вышел у нее запойным пьяницей.

      Как-то не верится.

      – Это правда?

      – Нет!

      – Зачем же она вас оболгала?

      – Ради денег люди еще не то вытворяют, даже те, кто утверждает, что вы им небезразличны.

      Судя по выражению лица, его мысли витали где-то далеко-далеко. Мне ли не знать, что такое сплетни и какой хаос они сеют! Надо отдать должное Престону и Жизель, они не болтают о наших отношениях, но весь городок все равно в курсе, что до нее он встречался со мной. Из-за этого я постоянно ловлю на себе жалостливые взгляды. Не хочу даже думать, что за глупости все эти люди про нас сочиняют. Бедняжка! Престон предпочел ей ее младшую сестру, та и красивее, и моложе. Это не вполне так, но я стараюсь не погружаться в эти воспоминания.

      – Хотите, надеру ей задницу? Я и не с такими справлялась.

      – Обойдусь, – отмахивается он со смешком.

      Теперь я беззастенчиво его разглядываю: могучие ручищи, поросшие светло-каштановыми волосами, длинные пальцы, особенно указательный, которым он легонько проводит по ободку стакана с виски. Что-то заставляет меня ступить на зыбкую почву.

      – Дайте угадаю: по части секса она в своей писанине накидала вам одних комплиментов. – От смущения я хватаюсь за свой стакан. – Просто хочется во всем найти плюсы. Что именно она там настрочила?

      Его указательный палец на ободке стакана замирает. Темно-желтые глаза смотрят прямо на меня. Я моргаю. Глаза у него, конечно, не желтые, но и не карие, а что-то среднее, золотистое, пронзительное, пристальное, цвета теплых солнечных лучей, не меркнущих даже в ресторанной полутьме. На его губах появляется улыбочка, раздвигает точеные черты лица и превращается в полноценную улыбку.

      – Вы угадали, Елена: меня она никогда не забудет.

      По моей спине пробегают мурашки.

      Он, конечно, возмутительно самоуверен, но любопытство во мне берет верх.

      – Это