Не мой Ромео. Ильза Мэдден-Миллз

тем более после того, что себе позволила моя бывшая. Идет?

      – Не такая уж ты величина.

      Он замирает, потом делает шаг назад. Мне сразу хочется его вернуть.

      – Елена, я должен кое-что тебе сказать… – Грег трет лицо. – Вот черт!

      Он колеблется. Я тяжело вздыхаю. Престон вернется домой с Жизель, и пусть он даже будет в своей проклятой пижаме и в вонючих носках, одиночество ждет меня, а не его.

      – Ты женат? – спрашиваю я.

      – Нет.

      – В отношениях?

      – Нет.

      – Может, ты серийный убийца?

      – Тоже нет. Но разве я признался бы, если бы им был? – Он ухмыляется.

      – Страдаешь венерическим заболеванием?

      Он морщится.

      – Ничего подобного. Только что прошел диспансеризацию. К тому же никогда не занимался незащищенным сексом.

      Что же тогда его гложет? Может, дело во мне? Не привык иметь дело с такими, как я?

      – Значит, все в порядке. Секс между двумя одиночествами, не более того.

      Он вздыхает и долго на меня смотрит.

      – Ты не создана для одиночества, Елена.

      Откровенность и желание, которыми пропитан его голос, донельзя меня размягчают. Мне нравится его немного ворчливый голос, такой мужской, полная противоположность фальцету Престона. Он снимает с меня очки, я наблюдаю за его губами. Они полные, буквально созданы для поцелуев, одна ямочка на нижней чего стоит. Надо запретить мужчинам иметь такие порочные губы.

      – Потому мы и собираемся этим заняться… – лепечу я.

      Он, похоже, решился. Приглашает меня в огромную современную кухню, там достает из ящика несколько листов бумаги и кладет их на столешницу из белого мрамора.

      Я очень стараюсь сосредоточиться на бумаге, но дается это с трудом, когда он двигается у меня за спиной, прижимается, убирает волосы с шеи и касается губами чувствительных местечек.

      От малейшего его прикосновения лижущие меня языки пламени поднимаются все выше. Мы еще даже не целовались, а у меня внутри уже бушует пожар.

      Содрогнувшись от глубокого вдоха, я бегло просматриваю бумаги. Так и есть, соглашение о неразглашении. Если вкратце, оно о том, что я достойна доверия, что никогда ничего никому не разболтаю… Да уж, мне бы мои собственные секреты не выболтать! А то сексуальное бельишко и все такое…

      Он тем временем расстегивает на моей шее жемчужное ожерелье. От его прикосновений у меня подкашиваются ноги.

      – Поторопись, Елена.

      От его воркования меня пронзает молния, сначала я ежусь, потом меня бросает в жар. Хватаю ручку, кое-как чиркаю свое имя и адрес.

      Оборачиваясь к нему, я машинально прикусываю нижнюю губу.

      – Готово.

      Опять этот дикий и при этом ощупывающий меня взгляд, вздымающаяся грудная клетка… Не знаю, что он рассматривает, вряд ли волоски, вставшие дыбом у меня на плечах. Соски, к счастью, тоже пока что не на виду – знаю, они уже стоят торчком.

      Я кладу ладонь ему на грудь.

      – Сперва скажи мне три вещи о себе.

      Он расстегивает мою верхнюю пуговку.

      – Пожалуйста.