Не мой Ромео. Ильза Мэдден-Миллз

и его глаза темнеют, когда я доделываю недоделанное им – сама расстегиваю на себе последнюю пуговицу. От ощущения свободы, от того, что этот мужчина меня хочет, я смелею.

      – Расскажи о себе еще, – бормочет он, глядя на меня, как волк на свою добычу.

      – Я люблю книги – запах, тяжесть книги у меня в руках. Я не всегда работала в библиотеке, раньше, в Нью-Йорке, я издавала любовные романы.

      Он смотрит мне в глаза, его рот находится на сладостно близком расстоянии от моего.

      – Замечательно. Что еще?

      – Когда я нервничаю, я начинаю произносить слова по буквам…

      – Ты нервничаешь из-за меня. Больше не надо. Еще! – рычит он.

      – Я еще никогда не испытывала оргазма с мужчиной.

      Его взгляд упирается мне в солнечное сплетение.

      – Милая Елена! Этим я займусь в первую очередь.

      Я резко выдыхаю. Отчасти это ожидание, отчасти возбуждение, охватывающее меня, когда он смотрит на меня так, словно намерен порвать на части. При этом я полностью ему доверяю. Мастерским движением он избавляет меня от блузки, и она падает на пол. Грег судорожно сглатывает, его глаза лезут из орбит, покрывая меня ожогами, дюйм за дюймом. Сверкая глазами, он делает шаг назад.

      Что с того, что я библиотекарша? Мое белье кричит о том, что я сексуальная кошечка.

      Я расстегиваю молнию на юбке, она спадает с моих бедер, и я отшвыриваю ее в сторону, к кухонному столу.

      Мне ли не знать, что он видит: розовые бюстгальтер, трусики, подвязки с блестками и итальянскими кружевами ручной работы

      У него вздымается грудь.

      – Трахни меня!

      О, непременно.

      Я подпираю свою полноценную «троечку» ладонями, морщу пальцами ткань, показывая ему, как блестки на нем меняют цвет с розового на серебряный.

      – Если потянуть ткань, то на моих грудях появятся маленькие единороги. – Я скольжу пальцами по поясу трусиков, вижу выражение его лица и все больше набираюсь смелости. Я опускаю руку ниже и продолжаю: – А вот здесь можно разглядеть сердечко.

      Забавно, как просто его завести. Престона мои ухищрения неизменно оставляли равнодушным. Ему хватало одного взгляда на манекены и выкройки в комнате, где я занимаюсь шитьем, чтобы в гневе, с багровой физиономией, вылететь вон. Он орал на меня и твердил, что своими наклонностями я пущу по миру всю семью. Как я тогда не разглядела, что мы несовместимы? Что он – не мой единственный?

      Единственный тебя понимает и принимает.

      Мужчина, стоящий передо мной сейчас, смотрит на меня не с отвращением, совсем наоборот. Он трет себе подбородок, на его щеках играет румянец.

      – Елена, ты совсем не такая, как я думал. Или как раз такая. Не знаю. – Грег качает головой. – Не могу сейчас думать рационально.

      Я скольжу пальцами по своим бедрам, добираюсь до кружев, расстегиваю застежки. Подвязки падают на пол.

      – Дальше! – хрипит он, поспешно стягивая брюки.

      Я расстегиваю узкий бюстгальтер, кручу его на пальце, потом позволяю ему упасть на кафель.

      Он закусывает губу, жадно оглядывает меня с головы до ног и снова смотрит мне прямо в глаза.

      Виляя