Мир без конца. Кен Фоллетт

на хромоту. Он никогда не опирался ни на чью руку, во всем полагался на свою усохшую ногу. Чтобы удерживать равновесие, он размахивал руками, будто на бегу. Горожане знали за ним такую повадку и заблаговременно сторонились, особенно когда он спешил.

      – Три года! – ворчал он. – Какие убытки для ярмарки! И кто знает, сколько времени нам потребуется, чтобы все вернуть. Три года!

      Придя домой, они застали в гостях Элис. Волосы она, подсмотрев у леди Филиппы, теперь убирала под шапку, чего прежде никогда не делала. Элис сидела за столом с теткой Петраниллой, и по их лицам Керис сразу же поняла, что разговор шел о ней.

      Петранилла сходила на кухню, принесла эль, хлеб и свежее масло и наполнила кружку Эдмунда.

      В воскресенье она рыдала, но с той поры почти не вспоминала о погибшем брате. Как ни странно, Эдмунд, который Антония не слишком жаловал, горевал больше: слезы в самый неожиданный миг наворачивались ему на глаза, хотя так же быстро и высыхали:

      Эдмунд пустился рассказывать о мосте. Элис стала было оспаривать мнение Мерфина, но отец нетерпеливо отмахнулся.

      – Этот парень гений. Он знает больше, чем многие мастера-строители, пускай еще и не закончил обучение.

      Керис горько бросила:

      – Ну да, а ему придется провести всю жизнь с Гризельдой.

      Элис немедленно встала на защиту падчерицы:

      – Что ты имеешь против Гризельды?

      – Ничего, – ответила Керис. – Она не любит Мерфина. Она его соблазнила, потому что ее дружок сбежал, вот и все.

      – Это тебе Мерфин рассказал? – Элис желчно рассмеялась. – Если мужчина не хочет, то не станет этого делать, поверь мне.

      Эдмунд хмыкнул:

      – Мужчины подвержены соблазнам.

      – А, так ты на стороне Керис, папа? – взъелась Элис. – Что ж, меня это не удивляет, все как всегда.

      – Вопрос не в том, на чьей я стороне, – ответил отец. – Мужчина может не хотеть до близости и жалеть о ней впоследствии, и все же на краткий миг желание способно взять над ним верх, особенно когда женщина применяет всякие уловки.

      – Уловки? Ты что же, считаешь, что она его заманила?

      – Я этого не говорил, но, насколько понял, все началось с того, что Гризельда расплакалась, а Мерфин решил ее утешить.

      Эдмунд узнал это от Керис.

      Элис недовольно фыркнула:

      – Ты всегда потакал этому упрямому подмастерью.

      Керис прожевала кусок хлеба с маслом. Есть не хотелось.

      – Полагаю, они нарожают с полдюжины пухлых ребятишек, Мерфин унаследует дело Элфрика и станет еще одним городским ремесленником. Будет строить дома купцам и угождать церковникам в надежде получить выгодный договор, в точности как тесть.

      – Вот и славно! – воскликнула Петранилла. – Он станет одним из самых важных людей города.

      – Он достоин лучшего.

      – Правда? – притворно удивилась тетка. – Ты про сына обедневшего рыцаря, у которого нет даже шиллинга на башмаки своей жене? Чего же он, по-твоему, достоин?

      Керис уязвила эта насмешка. Да, родители Мерфина – бедные иждивенцы аббатства, зависящие