Лепестки. Степан Зозулин

так, что чуть не впивался в горло.

      То ли от его тесноты, то ли на контрасте с белой тканью, ее кожа выглядела совершенно бледной, а красивое лицо делалось похожим на лицо привидения.

      Впрочем, эта бледность скрадывала возраст и делала лицо моложе.

      – Наставница.

      Не успела она ступить на камни площадки, Хозяин в приветствии поднялся со скамьи. Вскочил даже, но как-то нескладно, как будто осаживал себя. Да и стоя, был сам на себя не похож.

      Сорвался, было, с места, думая подойти. Но в последний момент так и застыл на месте.

      Инерции хватило лишь на хороший кивок.

      – Бросьте, Дабор.

      Голос женщины вторил его мельтешению. Властный, но вздумавший показаться ласковым, он сделал его имя, прозвучавшее для девушки впервые, еще более грубым, чем он сам был.

      – Вы же не девица из моего приюта. Можете называть меня по имени.

      Девушка мысленно перевела на человеческий: не может.

      Вот и Хозяин замялся. Потому что в её присутствии он был не хозяин, а Дабор.

      – Как скажете… наставница, – пробубнил он.

      И чтобы не пришлось выполнять просьбу, поспешил добавить, обводя рукой сгрудившихся поодаль пристяжных:

      – Здесь дюжина. Одна не сумела дойти.

      Сообщение на мгновение вывело наставницу из равновесия. Девушка заметила, как та на миг укоротилась – стала ниже росточком, как будто перекатилась с мысков на пятки. И обвела взглядом перепуганных женщин.

      Девушке тоже достался мимолетный взгляд.

      Сразу и не скажешь, узнала ли она её. Надолго взгляда не задержала, а в чем-то убедившись, вернулась к обществу Хозяина и снова вытянулась струной.

      Дабор – и откуда только болтливости набрался – повел рассказ о тяготах их восхождения. О стычке с дикарями и потере одной из колонны.

      Наставница учтиво слушала, склонив голову чуть на бок.

      Стоило ей отойти в сторонку, как стайка её подопечных, оставленная без присмотра, утратила стройность. Лишенные объединяющей цели послушницы не знали, куда себя подевать. Словно выдернутые из уютного мира и оставленные стоять без цели на ветру, который отнюдь не соответствовал ни их тонкому наряду, ни тонким натурам.

      Иные девицы беззастенчиво разглядывали пристяжных. В их взглядах таилось обвинение. Дескать, именно из-за вас мы вынуждены здесь торчать.

      Лучше бы вы и вовсе сгинули вместе со своей подружкой

      Последнюю мысль девушка разглядела во взгляде одной из них. Эта особенно долго всматривалась в лица пристяжных, словно желая в глаза запомнить всех виновных.

      Девушка видела, как одно за другим их головы покорно опускались.

      Счет подходил к ней и внутри всё задрожало, принимая оборону.

      Вот взгляд исподлобья коснулся её лица. И удивленный наличием на нем открытых глаз, остановил шествие.

      Послушница приосанилась, сосредотачивая во взгляде еще больше внутренней силы. Взметнула волосы, и на лицо ей упала волнистая темная прядь. Прорезая наискосок