Лепестки. Степан Зозулин

Которое столпившимся пристяжным предстояло заполнить.

      И если хотя бы половина побасенок о приюте – правда… Что ж, девушка отдавала предпочтение второму варианту.

      Выискивая подсказки, она обвела взглядом территорию. Благо много времени это не заняло: за исключением пары деревьев, скрючившихся по углам площадки, здесь почти не было растительности. Все вытеснил уродливый камень, не дающий никаких зацепок.

      В стороны разбегались дорожки из булыжника. Правая упиралась метрах в трехстах в двери скромного двухэтажного строения. Никаких излишеств: двускатная крыша, крохотные оконца. Даже камень, потраченный на это здание, отличался особенной серостью и грубостью линий.

      Противоположностью ему казался изящный, пригнанный один к одному, кирпич постройки по левую руку. Впрочем, отсюда невозможно разобрать, одна ли это постройка или целый ансамбль, стиснутый ограниченным пространством.

      С ближнего его края тянулась череда арок, ограждавших крытую площадку. Не заглянув под своды этого павильона, трудно было сказать, что под ними скрывается.

      Зато пристроенные тут же жилые комнаты никакого секрета из себя не делали, а, напротив, бросались в глаза. То, что это жилые комнаты было понятно из дымка, тянувшегося тут и там из многочисленных труб. Каждая пядь мнила себя самостоятельным строением и потому щеголяла собственной крышей. Здание походило на небольшой замок, выстроенный артелью архитекторов – каждый на свой манер.

      И только одна крыша – самая левая – по-настоящему заслуживала таковой называться. Девушка не сразу поняла, что она принадлежит третьему зданию. И это здание явно было здесь главным. Высоченное, оно то ли входило тыльной стороной в скальную породу, то ли скала продолжалась в нем.

      От созерцания девушку отвлекла поднятая пристяжными шумиха.

      Сцепку растянули, так, чтобы женщины рассредоточились полукругом на площадке.

      Хозяин и Кобура сели чуть в стороне на одну из скамеек.

      Изнуренные переходом и ожиданием, пристяжные в нетерпении потирали запястья. И поглядывали на мучителей со смесью злости и покорности. А чего злиться на того, кто за тебя думает.

      Сначала ничего не происходило. Доносились разрозненные реплики пристяжных. Вот уж не успели натрепаться по дороге. Охранники беседовали о своем. Вернее, болтал Кобура, а Хозяин только слушал, да поглядывал на доставленный в целости груз.

      Его тяжелый взгляд раз за разом выхватывал в толпе девушку и подолгу буравил, слово выискивая чего. Та от греха прятала глаза. Скользила по сторонам, изучая окрестности. Пока в память не врезался каждый камень, каждая песчинка, способная в нужный момент помочь.

      – Ты чего это глазёнками шаришь? – раздался вопрос Кобуры.

      Коротким взглядом он удостоверился, что Хозяин всё еще в хорошем расположении. Девушка тоже зыркнула на здоровяка, но тот смотрел в сторону и ничего не замечал.

      Кобура поднялся с места и вразвалочку двинулся к пристяжным.

      Девушка с запозданием потупила глаза. Только почувствовала, как