Лепестки. Степан Зозулин

в голове мысли о провидении. Также втиснутые туда при должном усердии и мудром посредничестве. Камень к камню. Предполагалось, что это послужит ей новым доказательством тщеты существования.

      Старания поначалу показались напрасны. Камни приюта не производили должного впечатления. Будь они хоть трижды спрессованы и вылеплены из праха её предшественников.

      …Но стоило отряду подобраться к воротам поближе, как она переменилась во мнении.

      Не рукотворность замшелых стен и просевших ворот, но материализованное отсечение одного мира от другого заставило мозги сжаться в черепной коробке. И обсасывать одну единственную мысль, которую, как кость со стола, туда заронил неуклюжий хозяин.

      Отсюда нет хода

      Заступившие им путь врата отделяли горный остров. Кусок искореженной и оплавленной ветрами суши плавал в молоке тумана, который та, молодая девушка, не успевшая еще постареть на этот подъем, по глупости приняла за облачко.

      А теперь боялась даже помыслить, какие твари лакают его. Обшаривают белесыми незрячими глазами крутые берега в надежде отыскать беглеца или сделать таковым любую заблудшую душу. А иные стрекочут и изрыгают молнии, барахтаясь и резвясь на глубине.

      Девушка рухнула на колени.

      А за мгновение до того увидела прильнувшее к стеклу лицо Незнакомки. Уверенность покинула и его. Даже не видя мрачной силы, что открылась девушке, женщина почувствовала её. Когда затрещала обивка повозки, задрожал ладно подогнанный деревянный каркас.

      Она распахнула дверцу. Та скрипнула по-птичьи. И Незнакомка оказалась на свободной земле. Стоя на ногах и мысленно пригибаясь коленями к камню.

      Мимо стайкой городских мальчишки шмыгнули охранники.

      Им полагалось склониться в тени ворот. Все, кроме Кобуры да Хозяина, упали на колени. И тут же повскакивали. А старшие мужчины, напротив, нескладно рассаживались. Кряхтели, хоть отсюда и не было слышно. И надолго затихли, пока молодняк ерзал и дрыгался на перепутье.

      Поднявшись, Хозяин надвинул шляпу поглубже на седые виски и махнул внутрь.

      Ходу

      #3

      Телеги протяжно скрипнули в последний раз и остановились.

      Охранники забегали, разгружая поклажу.

      Хозяин присел в сторонке и оперся спиной на отвесный камень скалы. Избавленный от работы, он сосредоточенно откусывал и сплевывал ногти.

      Так что темп задавало постукивание его зубов.

      Работа спорилась. Пока Кобура не свистнул, заложив мизинцы за щеки.

      Пара десятков глаз поднялась на него.

      – Барышни, – обратился он к подопечным. – Кто не хочет присоединиться к таскотне, шевели жопами.

      Понурые и уставшие, они походили на выводок утят, родившихся в дождливое серое утро. Переглядывались в поисках утки, которую за минуту до их вылупления утащила лиса. А потому не понимали, чего от них ещё ждут.

      Мужчины переглянулись. Их, видно, позабавила картинка на убогой открытке.

      Вдоволь наскалившись, Хозяин сплюнул, качнулся вперед