Дар Степаниды. Надежда Генадевна Сайгина

на Зинаиду. Зина решительно встала и пошла в ванную комнату. Через минуту она вернулась и протянула Фруме ладонь, на которой лежала пыльная, в паутине, дорогая брошь.

      – И? И что теперь? – спросила Фрума, бережно взяв в руку давно потерянное украшение, доставшееся ей от матери.

      – Табак хочет и пряничек… А ладошки – лохматые. Мя-я-ягонькие, – радостно сказала Надюша.

      ***

      Зинаида и Надя вышли из дома Фрумы и тронулись в сторону автобусной остановки. Мать резко дернула девочку за рукав и зашипела:

      – Надька, сколько раз тебе говорила, не своди людей с ума. Вот теперь эта богатая тетенька, Фрума Натановна, посмотрела на тебя и скажет: «Нечего сумасшедших в свою квартиру звать. Ограбят еще…» А нам деньги нужны!

      – А-а-а, – тихо пискнула из пухового платка Надька.

      – Чево, а-а? Говорю тебе: видишь чего – молчи… Так и до беды недалеко… Понятно? Понятно тебе?

      – Да-а-а.

      – Чего да-а-а? И чтоб больше я не слышала… ни про каких суседков!

      – Мам, на ручки! – попросила девочка.

      – Еще чего! Кобылу такую на руках таскать…

      Некоторое время мать и дочь шли молча. Но Зинаида все же не выдержала и спросила:

      – А чего ты про нашего домового никогда не рассказываешь?

      – У нас-нету, – сердито буркнула Надька, и сердито зыркнула глазами на мать.

      – Как это нету? У других есть, а у нас нету… Чем это мы хуже других? Может, у нас тесно?

      Надька посопела в платок, подумала и ответила:

      – Им любовь нужна… Они без любви сохнут.

      Зинаида подхватила заплетающегося ребенка на руки и потащила к остановке.

      А дома… А дома их ждал погром… Пьяный Геннадий разбросал табуретки, опрокинул керогаз, расшвырял обувку в прихожей. Благо в комнатенке особо бросать и ломать нечего. При виде жены и дочки в нем заговорил суровый хозяин:

      – Где шлялась, тварь подзаборная? Время к ночи, а ты с ребенком шатаешься? – грозно спросил он.

      – Да меня ноги сюда не несут! На твою морду пьяную смотреть!?

      Геннадий схватил с подоконника стеклянную вазочку и запустил ею в жену. Зинаида заслонила собой ребенка и закричала:

      – Надька, беги к Тане-Ване! – девочка, как пингвин, заковыляла к соседям.

      А вслед ей неслись громкие вопли отца:

      – Софийка недоделанная! Ишь, возгордилась! Да и не похожа ты на нее нисколечко! Суки! Верните мне голову назад! И руки верните! Сдохну! Сдохну, немного осталось!

      Перепуганная Надюха добежала до соседей, подергала дверь – заперто. Света в окошке тоже нет! Девочка, слыша громкие вопли отца, в панике заметалась и побежала вокруг дома. Далеко она не ушла, тяжело идти по снегу, да и метель разыгралась. Спряталась за домом, у разобранной поленницы. Села на колотые бревнышки, съежилась, и, чтобы страшно не было, стала рассказывает сама себе сказку:

      – И была у них внучка – Снегурочка. Она холода совсем не боялась… А чего ей бояться – Снегурочка все же! Вот была бы