Дар Степаниды. Надежда Генадевна Сайгина

это? От кого она меня предостерегала?

      Пытаясь подбодрить сестру, Зинаида весело обняла ее и сказала, глядя ей в глаза:

      – Все у нас с тобой будет хорошо! Мы с тобой все выдюжим, надо только держаться вместе!

      ***

      С утра, хоть солнце было уже яркое, а небо ясное, за щеки пощипывал легкий морозец. Пьяненький, заросший щетиной, в огромном тулупе, не по размеру для его небольшого росточка, отец Зинаиды и Аннушки развозил по столовым ОРСа ящики с пивом и водкой. Рядом с ним важно восседала закутанная в платок Надюха, покрикивая и на лошадь, и на деда: «Но, лошадка, но! Деда, скажи ей!» Дед въехал на хозяйственный двор, остановил лошадь, и, запутавшись в зимней одеже, скатился с телеги. Степенно, не торопясь, по-хозяйски привязал лошадь, постучал в окно столовой и что есть мочи закричал:

      – Девочки мои, красоточки! Привез вам молочка от бешеной коровки.

      В наспех наброшенных на плечи пальто во двор выбежали молодые веселые официантки. Дед попытался заигрывать с ними. Он извернулся, подмигнул и огладил аппетитную попку одной из девушек. Она увернулась от смешного старика и погрозила ему пальцем. Со смехом официантки цепляли по ящику и уносили в столовую. В дверях появилась Полина Венедиктовна, свекровь Зинаиды, главный повар столовой, гроза официанток, поваров и грузчиков. Шеф-повар куталась в пуховый платок и пристально рассматривала работничка.

      – Ты чего это, Алексан Михалыч, раскричался? И что это ты сегодня такой веселый? Поди, на грудь уже принял?

      Дед Саша попятился и, стараясь не дышать на родственницу, тоненько проблеял:

      – Что ты, Вини, Виниди, Вини-дикто-вна… Тьфу ты!

      – Ах ты, черт чумазой! Никак не можешь мое отчество запомнить. Как врежу щас между глаз!

      – Ты, это, ты не балуй, Диктовна! И вообще… мне надо Надьку кормить! Ребенок голодный, – не глядя на начальницу, дед суетливо засеменил к телеге, бережно снял внучку и понес ее в столовую. В дверях плотно стояла Венедиктовна. Дед Саша протиснулся мимо сватьи, словно кусок мокрого мыла:

      – Извиняйте, мадам! А ну-ка, подвиньтися!

      Ошарашенная такой наглостью, Полина Венедиктовна пропустила деда.

      – Девочки мои! А ну-ка, быстро несите моей Надьке кашу! – гаркнул дед и, кряхтя, уселся на свое постоянное местечко, поближе к раздаточной.

      – Дедка, каши хочу! – заорала Надька деду и тут же переключилась на официанток:

      – Быстро, красоточки, каши! Манной! – внучка, подражая деду, прикрикнула на нерасторопных официанток и стала снимать с себя многочисленные одежки.

      ***

      В столовой вкусно пахло кислыми щами, жареным луком и мясом. За столиками сидело несколько человек. Но ближе к обеду столовая ломилась от людей. В вотчине шеф-повара был налажен четкий порядок. Все сверкало чистотой, и даже на столиках стояли маленькие пластмассовые вазочки с искусственными цветами.

      Дед Саша, подперев кулачком голову, с нежностью глядел, как его внучка, его кровинушка, уплетает вторую