Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица. Владимир Александрович Андриенко

оттуда куда глаза глядят и наградой. Никто пальцем тебя не тронет.

      –Но зачем это? – спросил Мишка. – Мне слово вот сей господин дал, что не учнут меня мытарить! А про Разбойный и вовсе разговора не было!

      – Да ничего тебе не грозит! Посидишь немного и все. А харчь будет для тебя особый из трактира закажем, и штоф вина найдется. И вот тебе рубль для начала.

      – Показания дашь по всей форме, и писарь составит с твоих слов бумагу. И, может, еще чего вспомнишь сидючи. И, главное, того человека нам укажешь, что деньги Ермолаю дал. А затем все обещанное получишь и полетишь вольной птицей на все четыре стороны.

      3

      Москва.

      Квартира Степана Соколова.

      На следующее утро Иванцов прибыл прямо домой к Соколову. Он выдернул Степана из постели и тот едва надел халат, как к нему ворвался Иван Иванович.

      На лице коллежского регистратора была растерянность.

      –Что случилось, Иван Иванович? С чего такая спешка? Уж не пожар ли на Москве?

      –Хуже! – выдохнул Иванцов. – Мишка в узилище убит нынешней ночью!

      –Что?! Как это убит? Что значит убит?! Его вчера за строгий караул посадили не где-нибудь – в Тайной экспедиции!

      –А то и значит, что убили его. Я приехал за ним и подьячего привел сказку с его слов составлять. Зашли в камеру, а он лежит с распухшей рожей уже неживой.

      –Убийство?

      –Точно так, Степан Елисеевич.

      –Вот же не повезло, так не повезло! – вскричал Соколов. – Ты Иван Иванович, сторожей-то допросил? Кто в камеру заходил?

      – Они божатся что никто. Говорят не иначе нечистая сила.

      – Нет, это не нечистая сила. Кое-кто обрезал ниточку.

      – Салтычиха! – вскричал Иванцов. – У неё везде свои люди! Вот и донесли про Мишку.

      Соколов не согласился:

      – С чего Салтичихе убирать Мишку? Он ничего противу неё не сказал бы ибо не знает ничего про дом Дарьи Николаевны. Нет! Его смерть Салтыковой не нужна.

      – Но он говорил, что она душегубица! Он говорил, что девок она мучит. Али вы позабыли, ваше благородие?

      –Да это пол Москвы говорит, Иван Иванович. Да и кто поверил бы словам какого-то Мишки, личности темной, с законом не в ладах состоящей? Кто осмелился был на основе его показаний открыто обвинить знатную дворянку Дарью Салтыкову, что с царями в родстве состоит? Нет! Дело в ином.

      –В чем же, Степан Елисеевич?

      Соколов ответил:

      – Кто-то не хотел, чтобы мы узнали о том, кто дал деньги Ермолаю Ильину! Ибо если мы узнаем, кто это сделал, то узнаем и то, кто стоял за жалобой императрице. Иван Иванович, давай ноги в руки, и туда где сидел Мишка.

      – В Тайную экспедицию? Да я только оттуда, Степан Елисеевич!

      – Еще раз поезжай, друг. Вытряси из тех, кто был ночью на страже, все. И мне не нужны россказни о нечистой силе. Они знают, кто его убил. За взятку пустили к нему убийцу. Я в этом уверен. Делай что хочешь, если надо применяй пытку, но добудь мне истину!

      – Понял, Степан Елисеевич. Все исполню.

      – Кто там ныне в начальниках?

      – Гусев, –