Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица. Владимир Александрович Андриенко

зипуна добывал?

      – А про то тебе, барин знать не надо. Ты же не про меня хотел узнать? Так?

      – Ладно, Мишка. Сейчас на место приедем, и все покажешь без утайки господину коллежскому секретарю Соколову.

      – Это который по сыскному-то делу? Да ты чего, барин. Я не согласный до него ехать. Вели остановить кучеру. Вели! Не то так спрыгну! Слышь?

      – Тихо! Сиди смирно, – Иванцов схватил мужика за рукав.

      – Отпусти, барин! Отпусти! Вот холера!

      – Сиди тихо, Мишка. Соколов не тронет тебя. Я слово даю тебе в том. Расскажешь все чего знаешь, и катись с деньгами восвояси.

      – А не обманешь? – снова спросил Мишка. – Пытать не учнешь ли в сыскной части?

      – Сказал, что не будет пытки и ничего плохого не будет. Нам дела до тебя нет никакого. Нам про Ермолая Ильина знать все надо.

      – Да ты чего, барин? Я ничего! Я со всем доверием. Все скажу как надо. Отпусти только.

      – Вот так-то лучше….

      2

      Москва.

      Канцелярия Юстиц-коллегии.

      Октябрь, 1762 года.

      Ровно через час Иванцов втолкнул Мишку в кабинет, где сидели Соколов и Цицианов, занимаясь чтением бумаг.

      – Вот вам, господа хорошие, презент.

      Те подняли головы и с недоумением стали разглядывать мужика.

      – Не иначе разбойника поймал наш Иван Иванович, – произнес князь. – Такого человечишку за одну рожу в остроге держать.

      – Сие завсегдатай трактиров Мишка, – представил гостя Иванцов, – личность темная и с законом состоящая не в ладах.

      Мужик сорвал жалкую шапченку с головы и низко поклонился.

      – И к чему нам сия парсуна? – спросил Цицианов. – Мы не разбойниками сейчас занимаемся, Иван Иванович.

      – А сия парсуна, ваше сиятельство, нашего Ермолая Ильина хорошо знает. Того самого что кучером при Салтыковой состоял. И много чего ценного имеет нам рассказать про него.

      – Вот как? – Соколов оживился. – Знаешь Ильина Ермолая, холопа барыни Дарьи Салтыковой?

      – Знаю, ваше высокоблагородие. Как истин бог знаю. Знаю, барин милостивый.

      И Мишка стал рассказывать, как познакомился с Ермолаем Ильиным и как пил с ним в трактире.

      – А про хозяйку свою, что он тебе говорил? – спросил князь. – Про помещицу Салтыкову?

      – Про душегубицу-то? Да много чего баил. Про то, как она девок молодых мучит, много говорил. И про то, как женку его замучила.

      – Женку? – переспросил Соколов.

      – Да, его Еромолаеву женку.

      – Одну? – снова спросил надворный советник.

      – Чего? – не понял Мишка.

      – Я спрашиваю, про одну свою женку он тебе рассказывал?

      – Про одну, а чего? Рази у него не одна женка была? Он чать не басурманин какой, а наш православный. Хотя по девкам и был ходок…

      – Ладно, далее говори, что знаешь.

      – Вот я и говорю. Ермолай-то давно задумал в Питенбурх бегти да челобитную царю в руки всучить. Да и слух прошел будто царя-то батюшку свергли и на престоле стала женка евоная Катька.

      – Но,